он сам находил два, а то и три оправдания, но от того не легче. Обессилевшее тело требовало отдыха, мозг сознавал трудности грядущего дня, но разум отказывался проваливаться во тьму забвения. Все ухищрения, попытки отвлечься на счёт или что иное, не помогали. Наконец не выдержав, Пятый поднялся, обулся в присвоенные тапочки и пройдясь по комнате, замер. Тихий, до того незаметный цокот донёсся до уха. Шаг вперёд или назад и звук пропадал. Короткий поиски в потёмках, и из груды барахла появился будильник. Короткая стрелка показывала полночь, успокоив пониманием, что на мытарства есть ещё несколько часов, без которых всё равно удастся отдохнуть. Мгновенье, и желание прилечь обрушилось сошедшей лавиной. Хватило одного прикосновения головы к подушке, чтобы провалится в долгожданный сон.
***
Пробуждённый грохотом, Ханг подскочил на перинах, взглянул на будильник, по-прежнему отмерявший полночь, и в чём был, вышел в общую комнату. Отняв руку от переломленной дверцы шкафа, ничего не замечая на пути, Артур пересёк комнату, скрывшись на кухне. Удивлённо раскрыв глаза, Женя воззрился ему вслед так, будто его обвинили в хождении по потолку. Не проронив ни слова, лишь взглядом указав на новичка, тоже вышедший на шум Готфрид скрылся в свой комнате.
– Чего это они? – Женя, скинув куртку на стул возле входа и подойдя ближе. – Не знаешь? – закурив, одновременно выдыхая крепкий перегар. – Ни хрена его не понял.
Ханг покачал головой, но взгляд его говорил больше слов.
– А ты чего! – возмущённо. – И что это с твоим лицом? – подступая, протянул руку.
Отступив на шаг, обведя товарища взглядом, новичок медленно затворил дверь, и уперевшись в неё спиной, выдохнул носом, сдерживая гнев.
“Мне не хватит духу, выйти и сказать ему это в лицо. Да ему больно, да обидно, но он это заслужил.”
Вдруг, в глубине комнаты ему почудилась девушка в платье. С пилой в руки и полиэтиленовом фартуке на полуголое тело. Зажмурившись, он отстранился от двери, и подойдя к комоду, выдвинул ящик. Какие-то безделушки, тетради с обрывочными записями и убогими картинками, латунные запчасти, шнурок от ботинка.
– …да ты ёбу дал! – звонкий голос по ту сторону двери. – Накосорезить на ровном месте.
– А что я? – возмущённо и растерянно.
– Хуй у воробья! – мягкий шум чего-то брошенного на пол.
– Ох, йо..!
Задвинув ящик, Ханг подошёл к двери, взялся за ручку и чуть повернув, замер.
“Вот я снова выйду и что скажу? Они все на меня посмотрят, и я должен буду что-то сказать.”
Пальцы разжались, и подпружиненный механизм, расслабившись, вернулся в исходное состояние. Приглушённая речь, удаляющиеся шаги, шорох ткани, а затем, резко отворив дверь, к нему вошли.
– Эй. – Катя, резко, но смутившись, более мягко. – Одевайся и пошли.
Гостевая была пуста. Дверь Готфрида, заперта. Громадный рюкзак, разинув зево, ожидал того, кто станет его ногами. Закинув внутрь тряпичный свёрток и пару щёток на палке, девушка затянула тесёмки.
– Надевай.