для этого требуется большой порядок. Иногда, из случайных запчастей складывается рабочий механизм. То там, то тут. Если появляется много людей определённого толка, если они собираются вместе, если договариваются, если никто не будет мешать… И ещё много если. Тогда не дома, но целые кварталы начинают вставать из руин. Белая краска, светофора, цветы…
– Это не совсем то. Дело не в разрухе. Не могу объяснить. – покачав головой.
– Это просто с непривычки. – отмахнувшись, налив ещё порцию напитка из изящного графина.
– И убийства на улицах? – с толикой гнева.
– И о ни тоже. – нахмурившись, и окончательно отставив вилку. – Эй. Ты не можешь его судить. Это всего лишь убийство.
– Жизнь, самое ценно, что есть у каждого. – твёрдо и решительно.
– Может быть. – после короткой паузы, подняв взгляд. – А может и нет. Я вот своей уже лишился и нечего. Уж не знаю по глупости ли, или геройствуя, но… – пожав плечами, качнул поднятой кружкой.
– Так не должно быть. Это неправильно. – переводя невидящий взгляд из стороны в сторону, ища ответ где-то внутри.
– Так думал ты прошлый. Но его больше нет. Остался только ты настоящий. Без груза вины, без ответственности, на новом месте… Перед чистым листом. – чокнувшись с кружкой на столе. – А главное, в хорошей компании. – и искренне улыбнувшись, подняв тост, выпил.
Путь до дома занял гораздо больше времени. С передышками, неспешным шагом, перекидываясь фразами с встреченными по пути знакомцами. Чем дольше они шли, тем тяжелее становилось идти. Не от груза на плечах, но под гнётом нависающих серых громад. Первый восторг и новизна схлынули, оставив после себя неприглядную картину. Голодные и оборванные бродяги, серые лица и опущенные низ взгляды, прячущиеся в тенях личности с которыми не хотелось бы встретится. Всё вокруг было чуждо сердцу. Всё, навивало лишь грусть и скорбь. А то, что было родным, осталось за непреодолимой гранью. Забылось и стёрлось, оставив после себя пасынка, позволяющего отличать близкое сердцу, от неприятного и мерзкого, но оторванного от опыта и воспоминаний, на месте которого зияла дыра.
“Всё чужое. И я здесь чужой. Мне здесь не выжить. Одному, уж точно.”
Долгий подъём на лифте, пустой коридор, чужая квартира, светлые доски под которыми дыра в полу. Пропасть свободного падения.
– С возвращением. – улыбнулась Катя, но заметив стоящего рядом Пятого, на миг смутилась, с заминкой вернув улыбку.
Этого оказалось достаточно. Оба ответили приветствием, разгрузили друг друга, и хотели было пройти, но упёрлись в поднятую швабру.
– С сегодняшнего дня, входим, протерев ноги.
– Да ладно тебе. Тут пыль сыпется с каждой стены.
– Протерев ноги. – угрожающе занеся черенок для удара.
– Хорошо. – отступая. – Сегодня и твой день тоже. – коротко улыбнувшись, с еле заметным налётом жестокости.
– Ты. – грубым тоном, переведя швабру на новенького, но увидев непонимание во взгляде, и скованность в движениях, опустила оружие. – Пойдём.