принятых в западной культуре законов причинности. И, хотя я знаком с теорией, объясняющей эти факты, часть меня никогда не признает их чем-то бо́льшим, чем простые совпадения. Всякое подобное событие можно объяснить через нашу невнимательность, забывчивость или же просто свести их к теории вероятности (или невероятности). Однако я уверен, что все эти события представляют собой яркие примеры того, что Юнг называл синхронией.
Что же такое синхрония и как с ее помощью мы можем объяснять подобные совпадения? Какими выводами это чревато? Нельзя ли отнести эти совпадения к призрачным навязчивым явлениям, действию загадочной целенаправленной энергии, вторгающейся в цельность нашей повседневной жизни? И если такие энергии существуют, то что мы можем знать о них? И должны ли мы о них что-либо знать? Как наше представление о чувственно постигаемом мире должно перемениться в связи с этими тайнами?
Исторически мир Запада преуспевал в физике и химии, науках, изучающих внешний, осязаемый мир количественных характеристик. Благодаря Ньютону и другим мы значительно продвинулись в деле обуздания сил природы. И чувство благодарности переполняет меня каждый раз, когда я лечу в самолете, еду в машине или обращаюсь к врачу. Аналогичным образом наше восприятие времени и пространства является внешним, измеряемым и якобы предсказуемым. Каждый из нас существует в определенной точке пространства, в определенный момент времени. Более того, у каждого есть имя, свое место и роль в обществе. Все эти характеристики, безусловно, произвольны, но они создают такую систему координат, которая дает нам способность ориентироваться. Как только эти «скрепы» разрываются, человек, племя, культура теряют ориентацию и оказываются в состоянии кризиса. Поскольку «скрепы» нашего общественного устройства были созданы за последние два столетия и являются сугубо социальными, а не физиологическими построениями (а значит, не такими прочными), то их разрушение приводит к известной общекультурной тревожности, принимающей форму истерии, а также к использованию отжившей риторики и регрессивным, порой даже жестоким, попыткам подавить амбивалентность[22]. Так мыслят хронически неуверенные ни в чем диктаторы.
В свою очередь, культуры Востока от века ориентировались на внутренний мир. Подобно тому как западная физика исследовала внешний мир, в таких хрестоматийных трудах как «И цзин» и «Дао дэ цзин» мы видим примеры методик изучения внутреннего мира. Так, в «И цзин», или «Книге перемен», описывается особый метод выявления внутренней причинности, которую люди западного мира посчитали бы случайной и произвольной. Для западного человека брошенная монетка или палочка тысячелистника – просто бесполезное гадание, но восточный человек знает, что таким образом гадающий проникает в Дао момента, причащаясь к качественному измерению реальности. Так, взаиморасположение и стечение мгновений в конечном итоге не произвольно, оно вплетено в качественную текстуру