поблизости оружие?
Звонил Ковбой Мальборо, и от волнения его голос ломался, как у подростка.
– Сэр… – сказал он. – Сэр, вы должны это увидеть.
Он был на тропинке Оушен-Вью – этот двойной ряд домов между проездом Оушен-Вью и морем едва ли можно было назвать улицей. Когда мы проходили мимо, другие летуны, словно любопытные животные, высовывали головы из проемов в стенах. Ковбой Мальборо помахал нам из окна второго этажа.
У серого блочного дома, оплетенного зелеными сетями ползучих растений, были только стены и крыша. Палисадник зарос высокой, по грудь, сорной травой и утесником, заполонившими подъездную дорожку и пустой дверной проем. Нам пришлось карабкаться по трухлявым строительным лесам, стряхивая с ног стебли, и лезть в брешь окна.
– Я сомневался, нужно ли… – начал Ковбой. – То есть я знаю, что вы заняты, сэр, но вы велели звонить, если найдем что-нибудь интересное. А это…
Кто-то аккуратно и с толком обустроил в верхнем этаже личное логово. Расстеленный спальный мешок – полупрофессиональный, для экспедиций в дикие края – прижат обломком бетона. Плотная полиэтиленовая пленка на окнах защищает от ветра. У стены ровным рядком выстроились три двухлитровые бутылки с водой. В прозрачном пластиковом контейнере – дезодорант, брусок мыла, мочалка, зубная щетка и тюбик зубной пасты. В углу совок и щетка, кругом чистота, ни паутинки. В пакете из супермаркета – прижат еще одним куском бетона – пара пустых бутылок из-под “Люкозейда”, комок оберток от шоколада, засохшие корки сэндвича в смятой фольге. На гвозде, вбитом в балку, – пластиковый капюшон от дождя из тех, что носят старушки. А на спальном мешке, рядом с потертым футляром, – черный бинокль.
Прибор не выглядел особенно мощным, но это и не требовалось – задние окна смотрели прямо на чудесную застекленную кухню Патрика и Дженни Спейн, которая находилась всего в тридцати-сорока футах. Ларри и его ребята там, похоже, обсуждали одно из кресел-мешков.
– Боже милостивый, – пробормотал Ричи.
Я не сказал ни слова: меня распирала такая злость, что наружу мог вырваться только рев. Все, что я знал об этом деле, взлетело в воздух, перевернулось вверх тормашками и рухнуло мне на голову. Это логово – не наблюдательный пункт профессионального убийцы, которого наняли вернуть деньги или наркотики, тот бы заранее все убрал, и мы ни за что не догадались бы, что здесь кто-то побывал. Нет, здесь выслеживал своих жертв псих, о котором говорил Ричи, – человек, который сам приносит неприятности.
Патрик Спейн все-таки был единственным из сотни. Он все делал правильно. Женился на подруге детства, завел с ней двух здоровых детей, купил хороший дом, рвал задницу, чтобы за него расплатиться и под завязку набить его модным барахлом. Он, черт побери, сделал все, что должен был сделать, но потом приперся этот маленький говнюк с дешевым биноклем и разнес все на атомы, а Патрику не оставил ничего, кроме вины.
Ковбой Мальборо встревоженно смотрел на меня, боясь, что снова облажался.
– Так-так-так, –