противоречии он попросту отправился к вахмистру Калашникову.
Тот, выслушав суть проблемы, спокойно ответил:
– Князя интересует результат. – Егор Степаныч с удовольствием потянулся, явно устав корпеть над бумагами, от которых его только что оторвал новый стажер. – Если ты выполняешь задачу, то никто не поинтересуется, как именно. Будет рассмотрено лишь соотношение привлеченных сил и сопутствующего ущерба против полученного результата. Постарайся, чтобы баланс был всегда смещен в сторону последнего. Что же до этих бумажек… – Вахмистр легко подкинул на ладони довольно тяжелую стопку подшивок с серьезными вензелями и печатями. На «ты» он, кстати, перешел без всякого напряжения. – Канцелярия не любит выносить сор из избы, – заметил он с изучающим прищуром. – Поэтому если ты совершишь нечто… неприемлемое, то тут-то и выяснится, что прегрешений у тебя, согласно вполне официальным бумагам, столько, что лет на десять непрерывного расстрела с конфискацией вполне хватит. И огребешь ты, как водится, сразу и за все. В полном соответствии со внутренней инструкцией. Понимаешь?
Матвей кивнул, принимая объяснение. Не сказать, что воспринял спокойно и безмятежно, но как нормальную практику любой сбалансированной системы, когда с ростом возможностей по экспоненте растет и цена ошибки, а следовательно, и цена личной ответственности за нее.
– Поэтому подписывай и старайся сделать так, чтобы об этой стопочке никто и никогда не вспомнил, – спокойно закончил вахмистр, делая глоток давно остывшего чая, на миг сверкнув гербами службы, украшавшими серебряный подстаканник. – Кстати, наша система не так уж и плоха. Во всяких там Европах кандидатам действительно предлагают написать на мешке для трупов имя близкого родственника, который в нем и окажется в случае… – Тут вахмистр сделал неопределенный жест рукой, предлагая Матвею самому додумать, за что именно может последовать подобное наказание. – И да, Матвей Александрович, – тут Калашников слегка усмехнулся, – у нас в экспедиции есть негласная традиция между своими – обращение по именам либо по позывным и на «ты». Исключая князя, конечно, и начальника нашего небольшого, но дружного коллектива.
На последних словах он вновь усмехнулся, но уже достаточно жестко, заставив молодого человека предположить, что с какими-то подводными камнями во внутренних взаимоотношениях ему таки придется столкнуться.
– Не возражаю, Егор, – склонил голову молодой человек, принимая местный свод неформальных взаимоотношений.
– Тогда подписывай бумаги, – вахмистр еще раз взвесил на руке увесистую стопку, – и обсудим твою дальнейшую роль свободного охотника… В овечьей шкуре!
Волком же ему предстояло быть в Петербургском императорском университете, чьи студенты и выпускники так любят приветствовать друг друга ковбойскими жестами, иногда добавляя что-то вроде «пиу-пиу». Традиция, однако. Да еще и на факультете международных отношений… Вот уж к чему душа Матвея не лежала абсолютно.