Лорелей Саварин

Цирк украденных сновидений


Скачать книгу

сцену на луну, пронизывающую их своим потусторонним светом, словно прожектор.

      Семейные ужины всегда были шумными. Фрэнсис обычно рассказывал анекдоты из юмористического сборника и издавал нелепые звуки, чтобы рассмешить Андреа. Андреа подхватывала беседу, и слова лились из нее, словно быстрый поток воды, пока она в мельчайших подробностях оживленно рассказывала о том, как прошел ее день. Отец и мать смотрели друг на друга, то изумленно улыбаясь, то удивленно округляя глаза.

      Теперь никто: ни родители, сидящие рядом с ней за столом, ни семья, расплывчатым пятном отражающаяся в окне, ни даже человек на луне – не знал, что делать. И от этого дом погрузился в тишину.

      Андреа поддела вилкой кусок курицы.

      Мать положила свою вилку и молитвенно сложила руки, толкая локтем отца.

      – Ну скажи ей! – прошептала она, как будто Андреа ее не слышала.

      Отец перемешал морковь в своей тарелке, а затем, хорошенько прокашлявшись, произнес:

      – Мы с твоей матерью… Мы знаем, что тебе пришлось нелегко.

      Дыхание Андреа участилось. Она сжала пальцы в кулак так, что ее ногти впились в ладони, оставляя полукруглые следы, похожие на уменьшенные копии небесного полумесяца.

      – Но мы думаем, что пора отпустить, – продолжил он. – Зима наступает. Твоей матери нужно место в гараже.

      – И мы думаем, что это будет благоразумно, Дреа, – мать пустым взглядом смотрела на прожилки дерева на обеденном столе. – Мы бы хотели, чтобы ты разобрала коробки и выбрала несколько его вещей, которые хочешь оставить на память.

      Вся еда, которую Андреа съела за ужином, вдруг встала комом в ее животе, угрожая выйти наружу. Отец протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но Андреа отпрянула, прижавшись спиной к стулу. Вот уже три года Андреа винила его во всем: в разводе, в его визитах раз в неделю по воскресеньям и вынужденных сидениях за Фальшивыми Семейными Ужинами. Она даже пыталась обвинить его в том, что случилось с Фрэнсисом. Но, как и всегда, назойливое, пульсирующее чувство вины громко зазвучало где-то в темных глубинах ее сознания.

      Это твоя вина, твоя вина, твоя вина.

      Андреа отодвинула свой стул от пустующего места в конце стола: «Я не готова». Она воспользовалась тремя словами, которые избавляли ее от стольких вещей с тех пор, как это произошло. Домашняя работа, футбол, разговоры о той ночи, когда исчез Фрэнсис. Ей не хотелось рыться в вещах брата, но мысль о том, что коробки хотят выбросить, обнажила душевные раны Андреа, словно ластик, который жгучим болезненным трением стер все, что их прикрывало.

      – Я больше не могу смотреть на них каждый раз, когда захожу в гараж, – отрезала мать. Ее голос дрогнул на последнем слове, разрывая его пополам, как будто слово было бумажным. – Завтра их заберут. Ты не обязана их перебирать. Мы просто хотели поставить тебя в известность. Пришло время.

      Отец забарабанил пальцами по столешнице, затем вздохнул:

      – Спасибо за ужин, Сус, – он взял свою тарелку и понес ее на кухню.

      Мать наблюдала за Андреа потемневшими грустными глазами. Она на мгновение приоткрыла рот, словно собираясь сказать что-то еще, но вместо этого взяла свою тарелку и последовала за отцом, ссутулив плечи, как будто весь воздух откачали из ее груди.

      – Хорошо, я посмотрю, – сказала Андреа, бросив смятую салфетку на тарелку, хотя уже не было никого, кто мог ее слышать. В доме стояла тишина, отягощенная словами, которые никто не решался произнести вот уже три года, с тех пор как исчез Фрэнсис.

* * *

      Андреа побежала к себе в комнату, как только стих шум двигателя машины ее отца, чему предшествовали его крепкие объятия и «скоро увидимся», «всех люблю» – неловкие попытки отца преодолеть образовавшуюся между ними пропасть. Андреа сидела на полу, прижавшись спиной к кровати, обхватив серую подушку в форме звезды и глядя на книжную полку у стены напротив. Она собиралась с силами. Ее родители так легко об этом говорили. Словно отправка вещей Фрэнсиса в благотворительный фонд могла как-то исправить ситуацию. Словно избавление от принадлежавших ему вещей сотрет боль от его исчезновения.

      Каждый день Андреа мечтала забыть о том, что случилось, избавиться от этого гнетущего чувства безмолвной вины, давящего на плечи, но она никогда не хотела вычеркнуть из своей памяти Фрэнсиса. Он был ее маленькой тенью. Андреа улыбалась, вспоминая все случаи, когда он ей докучал, например следуя за ней на велосипедной прогулке, и как его маленькие ножки изо всех сил крутили педали, чтобы поспеть за сестрой, которая однажды ехала так медленно, чтобы он не отставал от нее, что даже потеряла равновесие и упала с велосипеда. Раньше, читая истории про Питера Пэна, она никак не могла понять, почему мальчик так отчаянно хотел, чтобы Венди пришила ему к ногам его надоедливую тень.

      Теперь она понимала.

      Что бы ни делали другие люди, Андреа никогда бы не забыла своего брата, хотя многие выбрали именно забвение как способ смириться со странным исчезновением мальчика из его собственной комнаты посреди ночи. Дети, которые меняли тему разговора сразу, как только Андреа упоминала