как узнавали Рому, но сейчас посыльный назвал его имя при врагах. По лицу мальчика катилась слеза, блестя в лучах полуденного солнца.
Венедикт быстро втянул в себя воздух, оценивая ситуацию. Этот Белый цветок был китайцем, и понять, что он относится к банде Белых цветов, можно было только по белой нитке на его запястье. Как глупо с его стороны. В последние месяцы кровная вражда стала особенно беспощадной. Если этот мальчик мог сойти здесь за своего, почему он этого не сделал? Сколько ему лет? Десять? Одиннадцать?
– Ты Монтеков? – спросил один из Алых.
Венедикт потянулся к своему пистолету. Куда разумнее было бы сбежать, ведь врагов было намного больше, но он плевать хотел на это. Ему незачем было спасать свою жизнь, незачем было вообще жить…
Но он не успел даже достать оружие. Кто-то ударил его кулаком по лицу, и он оказался земле, а Алые кричали, что надо прикончить всех Монтековых. Ему заломили руки за спину, прижали лицо к бетонной мостовой, и в его висок вжалось что-то холодное, похожее на пистолет.
«Нет, – вдруг подумал он и зажмурил глаза. – Погодите, я совсем не хочу умирать, только не сейчас…»
Проулок сотряс оглушительный шум. В его ушах зазвенело, но он не чувствовал никакой боли, никакой раскаленной пули, впившейся в мозг. Возможно, это и есть смерть. Возможно, смерть – это вообще пустяк.
Затем шум повторился. Раздались выстрелы. Они доносились не из проулка, а сверху.
Глаза Венедикта открылись, и тут же в них брызнула кровь. У него перехватило дыхание, он сел, удивленно наблюдая, как Алые падали один за другим, изрешеченные пулями. Только когда стрельба почти прекратилась, он поднял взгляд, чтобы посмотреть, откуда они летят.
Он уловил какое-то движение на краю крыши – затем все исчезло, но перед этим последняя пуля уложила последнего из Алых.
Венедикт тяжело дышал. Помимо него в проулке продолжал стоять только один человек – мальчик-посыльный, который рыдал, так крепко сжав кулаки, что костяшки побелели. Судя по всему, он не был ранен, просто забрызган кровью, как и сам Венедикт.
– Иди, – выдавил из себя Венедикт. – А если увидишь других Алых, беги.
Мальчик колебался. Возможно, ему хочется сказать «спасибо»? Но тут с рынка донесся крик, и Венедикт рявкнул:
– Kuái gûn! До того, как они подойдут!
Мальчик пустился бежать, не нуждаясь в повторных напоминаниях Венедикт, шатаясь, встал на ноги и тоже последовал собственному совету – выстрелы были громкими, а значит, совсем скоро сюда прибегут другие Алые, чтобы выяснить, что произошло.
Но когда он встал, его осенило – тот, кто выпустил эти пули, кто спас ему жизнь, притаился наверху заранее, ожидая момента, когда надо будет прийти ему на выручку. Он разглядывал окружающие здания: находящиеся на одном уровне крыши были разделены лишь проулками – такими узкими, что через них можно было перемахнуть. Кто-то наблюдал за происходящим и, возможно, наблюдал долго, следя за его продвижением по рынку.
– Интересно,