лестнице, прислонившись к перилам, стоял Белый цветок и махал рукой, пытаясь привлечь внимание Венедикта.
– Нам нужна помощь в сборке гардероба, – сказал Белый цветок. Венедикту было неизвестно, как его зовут, но он знал парнишку в лицо – он был одним из многочисленных обитателей этого дома, похожего на лабиринт.
Венедикт пожал плечами.
– Почему бы и нет?
Он встал, положил нож в карман и вслед за Белым цветком начал подниматься по лестнице. Если он продолжит подниматься, то дойдет до четвертого этажа, где раньше находилась его спальня и где и теперь жили Рома и Алиса. Но, вместо того чтобы подняться туда, парнишка, за которым он шел, свернул налево и углубился в лабиринт из комнат и коридоров, проходя мимо кухонь, где кипела работа, и под провисшими потолочными балками. Они удалялись от штаб-квартиры Белых цветов в ту сторону, где прежде находились тесные квартирки и где планировка представляла собой горячечный сон архитектора.
Они вошли в маленькую комнату, где с деревянными панелями в руках стояли еще три Белых цветка. Парнишка, приведший сюда Венедикта, быстро схватил молоток и взял одну из панелей у Белого цветка, у которого со лба стекал пот.
– Если ты… ох! Ты не мог бы помочь нам с этими последними панелями? Установить их вон туда?
Он жестом показал, что надо делать, затем сунул большой палец другой руки в рот – похоже, он угодил по этому пальцу молотком.
Венедикт сделал, как он просил. Белые цветы, пытающиеся собрать гардероб, деловито переговаривались, их голоса звучали непринужденно, спокойно. Венедикт не жил здесь уже несколько лет и потому не знал их. Монтековых в доме оставалось немного, в основном здесь жили Белые цветы, которые платили за съем комнат.
Собственно говоря, Монтековых вообще осталось мало. Венедикт, Рома и Алиса были последними в их роду.
– Привет.
Венедикт поднял взгляд. Пока остальные спорили, куда забить очередной гвоздь, Белый цветок, стоящий к нему ближе остальных, чуть заметно улыбнулся.
– Прими мои соболезнования, – тихо проговорил он. – Я слышал о твоем друге.
О моем друге. Венедикт прикусил язык. Он мало что знал об обитателях этого дома, но они, похоже, были неплохо осведомлены о нем самом. О проклятии, тяготеющем над родом Монтековых. Что сказал Маршалл? Чума на оба ваши чертовы дома. Чума, поражающая все, что они собой представляли.
– Ничего не поделаешь, в кровной вражде всегда есть жертвы, – выдавил из себя Венедикт.
– Да, – ответил Белый цветок. – Думаю, так оно и есть.
Они приколотили еще одну панель, закрепили петли. Как только гардероб обрел свои очертания, Венедикт извинился и пошел своей дорогой, предоставив остальным завершать сборку. Выйдя, он пошел по коридору, пока не очутился в пустой гостиной. Только здесь он прислонился к стене с отстающими обоями, у него закружилась голова, и все перед глазами стало совершенно белым. Он хрипло дышал.
Я слышал о твоем друге.
О твоем