и приехал: в темных брюках и голубой рубашке с закатанными рукавами, но без галстука. В груди закололо, когда я увидела, как невероятно привлекательно он выглядел издалека.
Вскоре он смешался с толпой. Многие подходили поздороваться с ним, и он разговаривал с ними со свойственной ему элегантностью.
Я увидела, как Лука разговаривал с Ником и Лайоном, и поняла, что совсем одна: это не мое место, это не мои друзья… Только Дженна хотела, чтобы я была рядом. Мне стало так грустно, что пришлось приложить все свое самообладание, чтобы не заплакать. Я приняла решение собрать всю волю в кулак и забыть все, что я продолжала чувствовать к Нику, поскольку ничего не могу сделать, вернее, исправить. Может быть, время залечит его раны. Может быть, время заставит его перестать ненавидеть меня. Может быть, мы сможем справиться с этим как взрослые люди. Относиться друг к другу с добротой и уважением и даже когда-нибудь попытаться стать друзьями.
Знаю, звучит смешно, но либо так, либо броситься с балкона, и второй вариант, каким бы привлекательным ни был, явно не принесет мне никакой пользы. Поэтому я стала разговаривать с людьми и заставила себя расслабиться. Если буду держаться от него подальше, то не должно случиться ничего плохого, и мое сердце избежит невыносимой пытки.
Родители Дженны познакомили меня с другом семьи, партнером Грега, который очень любезно поговорил со мной о моей учебе и планах на будущее. Было заметно, что это кто-то важный, поэтому, когда он протянул мне свою визитку, я поспешила ее взять. Мое будущее было очень туманно, и чем больше вариантов у меня будет в запасе, тем лучше.
Я и не подозревала, что Линкольн Баксуэлл дружит с Николасом Лейстером. Мы мило беседовали, когда мистер Баксуэлл взмахнул рукой, подзывая кого-то за моей спиной. Когда я повернулась, передо мной появился Николас.
Они поприветствовали друг друга рукопожатием, и, когда Баксуэлл продолжил свою речь, я увидела, как был напряжен Ник: я его редко видела таким, так что говорить пришлось мне.
– Мы уже встречались, мистер Баксуэлл, – сказала я, ненавидя себя за дрожь в голосе, которая через полсекунды выдала мою неуверенность и неловкость.
Баксуэлл улыбнулся и посмотрел на нас. На несколько мгновений я задержала взгляд на Николасе, и мне было больно видеть холодность.
– В самом деле? Мы знакомы? – спросил он, не отводя глаз от моего лица. Я почувствовала дрожь, пробежавшую по позвоночнику, когда снова услышала этот серьезный голос, который все еще слышался мне во снах, этот голос, который так много раз говорил: «Я люблю тебя» и так много раз шептал комплименты.
Его взгляд так загипнотизировал меня, что я едва смогла открыть рот.
– Ты напоминаешь мне кого-то, кого я, кажется, когда-то знал… – заметил он холодно и безлично, затем повернул голову в сторону своего друга, развернулся и ушел, снова смешавшись с гостями.
Окружающий шум захлестнул