его опознать, этого человека?
– Я очень хорошо запомнил его лицо, поэтому да, я смогу.
И в этот момент зрители в студии будто взорвались. Одни не хотели принимать такую правду, другие кричали о проверках в полиции и её линчевании, третьи же просто осознавали то, что они только что услышали. Несколько человек сразу встали со стульев и ушли, остальные же хотели продолжения, но в этот момент Шандра объявила:
– Уважаемые телезрители, осталось последнее объявление. Затмение начнётся сегодня в шестнадцать часов и продлится двадцать три часа сорок две минуты. У меня на этом всё на сегодня, до новых встреч.
Красный огонёк на камере погас, Шандра села обратно на стул и повернулась к Стену, слегка наклонившись в его сторону, чтобы ему было комфортнее.
– Стен, вы большой молодец! – сказала она. – Вы очень хорошо держались. В один момент я подумала, что вы сейчас сорвётесь, но вы выпили воды и успокоились. Теперь всё изменится. Мы найдём виновных, по крайней мере, я на это надеюсь.
– И я, Шандра, и я, – тоскливо сказал Стен.
Телепередача уже несколько минут как закончилась, а Итан сидел в некоторой прострации всё в том же положении, что и последние несколько минут, когда он смотрел телепередачу, с приоткрытым от удивления ртом, с чашкой остывшего кофе в руках и открытой книгой на коленях. Он пытался обдумать и принять всё то, что услышал.
“Как?! Нет, этого просто не может быть! Полицейские помогают похитителям или же сами ими и являются? Те люди, что должны нас защищать внутри куполов, не то что нас не защищают, а, выходит, делают совершенно противоположное, – активно рассуждал Итан. – Нет, этот Стен, этот чёртов полоумный старик просто-напросто сумасшедший! Он это просто выдумал”.
Итан не мог этого принять, он просто не мог осознать то, в чём обвиняют полицейских, и в данный момент испытывал активную и, вероятнее всего, одну из самых неприятных стадий принятия – отрицание.
“А что, если всё, что я услышал, – это правда? Что, если полицейские похищали людей? Выходит, это не просто преступление против конкретной семьи либо же против жителей куполов – это преступление против всей колонии, преступление против самого нашего существования. Нет, это невозможно! Такое возможно только в фантастических рассказах, где с героями может произойти всё что…” – его мысли прервались в ту же секунду, как зазвонил телефон.
Он больше ни о чём не желал думать, кроме как о Лизе.
Итан подскочил с дивана, совсем забыв о чашке в руке. Остатки кофе выплеснулись на штаны, чашка выпала из рук, сделала несколько оборотов в воздухе и, коснувшись пола, разлетелась вдребезги. Поверх остатков кофе и осколков чашки на пол упала книга, дополнив это неприятный натюрморт. Итан нецензурно выругался и побежал к телефону, что лежал на прикроватной тумбе.
Практически добежав до кровати, он споткнулся о лежащее на полу кресло-мешок. Тело наклонило вперёд, и, не удержав равновесия, Итан полетел прямо в спинку собственной кровати. Удар пришёлся в правое плечо, он был резким и крайне болезненным.