Глеб Пудов

Арфы нежное звучанье…


Скачать книгу

убийства родственную сень.

      У царского двора, от крови ала

      засохшей, башни града отражала

      владыки колесница. Иногда

      по стенам и пилястрам проползала

      шепча, прозрачных призраков чреда.

      В опочивальне страхом и тревогой

      терзаем, царь беседовал со строгой

      супругой о нашествии врага —

      аргосского Адраста и подмога

      его была союзная сильна.

      Одна из теней словно бы проснулась,

      от кадуцея в страхе отшатнулась

      и прошептала: «В дом своих детей

      я не войду». И далее, волнуясь:

      – «Вернемся в преисподнюю. Скорей».

      – «Как смеешь ты перечить воле Зевса?

      От гордости не помнишь свое место?

      Царя бессмертных ты не чтишь, глупец?»

      – «Устал я от жестоких и бесчестных

      потомков. Так вернёмся же, наконец…»

      – «Один найдёшь дорогу до Тартара.

      Иди, и приготовься к божьей каре,

      старик несчастный. Вряд ли заросла

      от тех шагов безмолствующей пары

      витая Эвридикина тропа».

      Санкт-Петербург

      Оборотная сторона гигантизма

      В тот край вступив, который

      ещё не ведал смертного следов,

      где солнца нет, а горы —

      лишь способ искупления грехов

      гордыни каменной, не думай

      вернуться с человеческой душой.

      Отныне ты всем людям —

      чужой.

      На голос нежный звери выходили

      из леса; птицы, пролетавшие за мили,

      садились рядом на деревья и

      следили за движеньями руки

      певца.

      …Плывёт в волнах фракийских

      не далеко – не близко

      глава.

      Собаки, львы от его взгляда разбегались;

      конюшни царские, скотом

      засиженные, олимпийских стали

      чертогов чище и притом

      светлей. Покоен сон Эллады. Лик —

      насильник к стопам Миноса приник.

      …Но тело ядовитая одежда – дар

      жены рвёт в клочья,

      терпеть не мочи —

      в утробе яростный безумствует пожар.

      Пуст прежде раскалённый криком Лабиринт,

      арена казни многое видала

      (вздохнул от облегченья Крит,

      узнав о вылете искусника – Дедала);

      не слышно больше хруста

      на ложе у Прокруста.

      …Изгнанник, надеясь на царскую милость,

      прибег к отдалённости острова Скирос.

      Лишь ликом единым похож на героя —

      со старостью в сердце. Не споря

      с судьбой, поселился вблизи от скалы,

      вблизи от всеядной волны.

      …А смерть для живущих заразней чумы,

      привязчивы пятна, ведь прошлого миг,

      мгновенья, секунды, минуты, часы

      не вспомнят того, кто Аида достиг,

      кто в мире подземном оставил следы.

      Забудь о возврате знакомой тропой —

      отныне ты людям чужой8.

      Санкт-Петербург