Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга VI
И тут-то «законникам» рассказали о многолетнем романе Ады ЛаБёф с доктором Дриром, о котором знали все, кроме её мужа-бедолаги.
Однако нужен был труп! Без неоспоримого доказательства смерти Джеймса ни один судья не подписал бы ордер на арест почтенной матери 4-х детей! Служба шерифа сумела быстро организовать доставку на озеро воздушной станции для работы водолазов, и 8 июля изуродованное тело Джеймса ЛаБёфа было поднято с глубины 12 метров.
Могила Джеймса ЛаБёфа.
Обнаружение профессионально «вскрытого» тела моментально «привязывало» к преступлению доктора Дрира. Ведь всем было ясно, что обычный человек вряд ли догадался бы разрезать труп для исключения его всплытия, да и на практике «вскрыть» подобным образом человеческое тело отнюдь не просто – нужен не только подходящий нож и твёрдая рука, но и определённый навык.
Уже 8 июля Ада ЛаБёф и Юджин Дрир были взяты под стражу.
Дальнейшее оказалось простым и предсказуемым.
Любовники, арестованные порознь, сначала настаивали на том, чтобы им предоставили возможность поговорить. Разумеется, этого никто им не позволил.
Арестованный врач, запаниковав, признался в том, что ему было известно об убийстве, но заявил, что убивал один только Джеймс Бидл. По-видимому, это был тот вариант «отступления», который Дрир продумывал изначально в качестве допустимого на случай, если «что-то пойдёт не так». Однако свалить вину на траппера не получилось. Очень скоро выяснилось, что подобное признание не снимает с него вину, поскольку разрез тела не может быть объяснён действиями обычного преступника. Труп Джеймса ЛаБёфа разрезал кто-то, кто знал азы судебной медицины и умел проделывать такого рода манипуляции. Правда, Дрир пытался доказывать, будто охотник на крокодилов, умеющий свежевать их туши, без труда разрезал бы и человеческое тело, но, подумав немного, не стал на этом настаивать и отозвал своё признание на следующий день. Впоследствии он утверждал, будто его признание не являлось признанием, а было всего лишь предположением, которое окружной прокурор неверно понял.
Ада ЛаБёф ни в чём не призналась и лишь настаивала на встрече с доктором Дриром.
Джеймс Бидл оказался самым разумным из всей троицы. Он не пытался выдумывать какие-то объяснения и не устраивал психологических игр с арестовавшими его детективами. Бидл отрицал свою причастность к преступлению и заявил, что ничего не знает о распиленной лодке убитого инженера, найденной неподалёку от его дома. Узнав о том, что доктор Дрир «переводит стрелки» на него, траппер не стал отвечать тем же, отдавая себе отчёт в том, что любая осведомлённость о преступлении не послужит к его пользе.
Джеймс Бидл оказался самым нормальным участником убийства в том смысле, что не пытался переложить свою вину на других и держался со всем достоинством, возможным в его положении.
Впрочем,