русскому войску. Первый корпус стрельцов был учрежден в середине 1550 года Иваном Грозным. Состоял он из трех тысяч человек, разделенных на шесть отрядов-статей по пятьсот человек в каждом. Задумка была правильной – хорошо иметь под рукой надежных обученных солдат, которые в мирное время станут охранять царя и порядок в столице. Набирались стрельцы из «гулящих», то есть вольных людей, не приписанных ни к служилым, ни к посадским. Брали «молодых и резвых и из самопалов стрелять гораздых». Со временем стрелецкая служба превратилась в наследственную повинность или, если хотите, в привилегию, которую можно было, сложив с себя, передать кому-либо из близких. Стрельцы получали годовое жалованье, а также натуральные выплаты рожью, овсом, сукном и солью, из казны им выдавалась ссуда на постройку дома, а главным преимуществом их была возможность заниматься помимо службы ремеслами или торговлей, причем от податей стрельцы были освобождены. Короче говоря, не жизнь, а сплошная лепота – и из казны деньги регулярно капают, и царь-батюшка от щедрот своих время от времени награждает, и побочный доход имеется, и уважение тебе люди оказывают. Век бы так жить да не тужить! Во второй половине XVII века численность стрельцов перевалила за пятьдесят тысяч. Чуть меньше половины от этого количества несло службу в Москве, а остальные – в других городах Русского государства.
Царь Федор Алексеевич нашел, что стрельцы стали жить слишком «кучеряво», и начал преобразовывать это привилегированное сословие в обычное регулярное войско. Но ладно бы только это… Помимо «притеснений», чинимых царем, стрельцы страдали от произвола своих командиров, которые присваивали часть жалования подчиненных, облагали их различными поборами, использовали в качестве бесплатной рабочей силы, а при малейшем проявлении недовольства строго наказывали.
Принято считать, что во второй половине XVII века в Москве проживало около двухсот тысяч человек (данные предположительные, поскольку никаких общих переписей в то время не производилось). Почти двенадцать процентов населения столицы составляли стрельцы! Запомним эту цифру и вернемся к нашему герою.
27 апреля 1682 года двадцатилетний Федор Алексеевич скончался, не назначив преемника. Боярская дума в тот же день провозгласила царем Петра, кандидатуру которого поддержал патриарх Московский Иоаким.[8] Причин для принятия такого решения было две. Во-первых, здоровый и не страдавший отсутствием ума Петр выглядел предпочтительнее болезненного Ивана. Во-вторых, засилье Милославских всем изрядно надоело. «Хрен на хрен менять – только время терять», – говорят в народе, но на тот момент Нарышкины представляли собой условное «меньшее зло». Можно было надеяться на то, что они не станут так бесцеремонно подминать всех бояр под себя, как это делали Милославские, возглавляемые царским окольничим Иваном Михайловичем, ведавшим Приказом Большой казны, иначе говоря, являвшимся министром финансов.
На Ивана Алексеевича у клана Милославских