сказал, чтобы Виктор услышать мог, а затем ко мне обернулся и тихонько так закончил:
– И ведь откроет она ему туалет, даже сопротивляться не будет. Умеет Витька баб на что хочешь уговорить, а уж туалет открыть – это просто плёвое дело.
Проводница дверь в дальний туалет заперла и в нашу сторону направилась, а по дороге в каждое купе заглядывала да что-то на листочке записывала. Когда до нашего купе всего два оставалось, Вадим Виктора окликнул, и тот моментально в дверях возник. У меня даже подозрение закралось, что он не с верхней полки спрыгнул. Через секунду он преградил проводнице дорогу, что-то буквально прошептал, она засмеялась и пошла вперёд, уже никуда не заглядывая, а Виктору только рукой махнула, чтобы за ней шёл.
– Ну вот, – с завистью в голосе произнёс Вадим, – сам увидишь, что он какую-нибудь красивую и, что обязательно, замужнюю даму снимет, и весь круиз они как влюблённая парочка ворковать будут.
– Ну, ты-то уже успел, – вставил я в его речь свою шпильку.
– Это ты Наташку, что ли, имеешь в виду? – и, заметив мой кивок, продолжил: – Не знаю, не знаю, не понял я её пока. Может, она просто дешёвка, тогда я пас. Ну а если нормальная, без всяческих выкрутасов, как моя, может, и получится у нас с ней любовь, но это только время покажет.
Тут к нам Дима подошёл. Он ехал в седьмом купе, и вид у него был не очень довольный.
– Ребята, сейчас будет Узловая, там местные картошкой варёной очень вкусной торгуют и рыбкой жареной или отварной, кому что нравится. Цены божеские. Я здесь уже не единожды покупал, всегда доволен был. Нет, если рыбу не хотите, то, конечно, курицу можно взять, – поспешно добавил он, увидев, что Вадим поморщился.
– Честно? – спросил тот. – Не люблю я эту привокзальную торговлю. Побаиваюсь я её, мало ли что там подсунут. Я уж в ресторан намылился, но ты так это сказал и вид у тебя такой был, как у кота нашкодившего, который у хозяев со стола что-то вкусное слямзил, что давай уж пойдём к твоим бабкам.
– Ребята, давайте я один на закупку провианта схожу, а затем к вам вернусь, и мы все вместе позавтракаем, а то в моём купе парень какой-то, не вполне нормальный по-видимому, строить нас принялся. Говорит, что он Пушкин, а зовут его Владимир Ильич, и он нас заставит родину любить.
Я аж встрепенулся:
– Что? У вас в купе Вовка Пушкин едет? Это же мой приятель, – и ринулся к седьмому купе.
Но, пока шёл, темп понемногу сбавлял, лихорадочно размышляя. Весь вагон занимает наша группа, значит, я должен был его увидеть ещё на инструктаже. Но там не было никого даже отдалённо похожего на Вовку Пушкина. Это с одной стороны, а с другой – мы с ним столкнулись совсем недавно в райкоме, постояли, поболтали на какие-то общие темы, и он ни словом не обмолвился, что идёт в тот же круиз, когда я рассказал о своих ближайших планах. Значит, это двойник, или, вернее, полный тёзка и однофамилец? Наверное, так оно и есть, но удостовериться в этом всё равно необходимо. Вот с такой мыслью я и заглянул в приоткрытое седьмое купе.
Ничего общего с моим приятелем мужик в тельняшке, конечно,