rel="nofollow" href="#n_3" type="note">[3] реальность!
– Терехин в убиенном полностью уверен?
– Да. Вагон полупустой. Все сидели, и он тоже. Взрыв шел от живота. Со стороны или снизу – разбросало бы. Ноги бы улетели точно.
Словно не Ленинский проспект, а другой мир, в котором разумное научилось перемещаться несколько иным способом – ничего не сжигая, не отравляя и не уродуя. Спали бы и спали, дорогие сограждане. Утро разгорается. Солнце, притаившись за домами, скользит по крышам пока ласковыми, но уже яркими и мощными лучами, лукаво намекая на нещадное дневное пекло.
– Ладно. Занимаешься ключами. Терехину отдаешь загадочный БМВ, и пусть по бомбам дальше роет. Остальным еще раз осмотреть вагон и на свидетелей. У меня в десять ковер. Потом буду в НТО. В семь вечера собираемся. И побрейся, ради бога.
Дмитрий Васильевич
Москва, 03.06.1995, 08:55
Нет, дверь подъезда не распахивается. Дверь с силой бьют изнутри, и возникает проем, в котором ослепительное солнце сияет золотом оправы очков, переливается на ткани костюма и даже несколько скрадывает пятна ярости. Умело сдерживаемая, она обуревает председателя правления паевого коммерческого банка «Фортус» господина Кедрова Г. С., тридцати четырех лет, родом из отдаленной губернии, пролетарского происхождения, образование высшее.
Выпускник Российской государственной экономической академии (в ее нынешнем названии) благодаря своей интеллектуальной неординарности круто взмывает ввысь, буквально перепрыгивая целые пролеты служебной лестницы. Не хотелось бы вдаваться в подробности, в некую причинную связь, но некоторое дополнение внесет, по всей видимости, ясность в столь абстрактный образ блестящего и преуспевающего руководителя, придаст целостность и завершенность. С вашего позволения, ретроспективно воззрим на одну из лекционных аудиторий Московского финансово – хозяйственного института (в его ненынешнем, академическом, названии). Там, на задних рядах и в самом верху, мы с умилением обнаружим нежнейшие проявления, ростки хрупкой советской семейной ячеечки. Выражались ростки в долгих томных взглядах Германа Кедрова (уже тогда известного своей несколько иной направленностью чувственного эго) на смущенно отвечающую на томность легким прикосновением пальчиков Зоеньку Воронову, элегантно покусывающую добротный «Паркер», привезенный недавно папой, товарищем Вороновым, главой филиала Российского национального банка, что расположился на берегу туманной Темзы в городе Лондоне. Отдавал все силы и умение столь ответственному и серьезному делу товарищ Воронов уже девятый год. И будет еще отдавать ой как долго.
Сей скромный нюанс послужил в дальнейшем определенным подспорьем в процессе преодоления как пролетарского происхождения, так и элементов подъемной конструкции, упомянутой выше, и внезапного появления у господина Кедрова Германа Станиславовича на одном из этапов жизненного пути неких особенностей в образе жизни, поведении, взгляде, голосе и походке – легких штрихов, характеризующих