получил свое имя не только за крючковатый нос, похожий на нос хищной птицы, но и за привычку часто канючить. Если бы с неба пошел дождь из блинов, Канюк стал бы ворчать, что они не намазаны медом.
Горбоносый свержич вызверился на Златомира, Златомир в ответ улыбнулся широкой, как степь, улыбкой.
– Хватит! – Храбр направил своего вороного вниз по склону холма. – Будем лаяться – упустим свет!
Канюк и Истислав поехали за старшим, но Златомир задержался на холме, глядя в сторону тростниковых зарослей у излучины. Прикрыл ладонью глаза от слабеющего солнца – и крикнул:
– Смотрите!
Никто не успел понять толком, куда надо смотреть, а Златомир уже поскакал к реке, обогнав остальную ватагу. Храбр что-то сердито закричал ему вслед, но Злат не остановился, пока не вылетел на берег. Там он придержал коня – заманчиво-ровная зелень могла обернуться топью.
Златомир спрыгнул с игреневого жеребца, сапоги и впрямь до середины погрузились в хлюпающую травяную кашу. Шаг за шагом он медленно подошел к невысоким тростникам, сквозь которые посверкивала вода.
Среди тростников лицом вниз лежал человек. Босой, в кожаной одеже, длинноволосый. Златомир тронул утопленника ногой, держа руку на рукояти ножа. Потом толкнул в бок посильней, перевернул на спину.
Сзади зафыркали кони подскакавших свержичей. Храбр что-то пробормотал, обращаясь к водяным девам, Канюк торжествующе сказал:
– Я же говорил – это не к добру!
Злат не обернулся, рассматривая утопца. Парень был молодым, в его волосах и на одежде запеклась кровь, которую не смыла река и не скрыла грязь. На среднем пальце правой руки поблескивало золотое кольцо, и Златомир быстро нагнулся, чтобы его снять. Ладонь утопца оказалась заскорузлой, со старыми мозолями, но без шрамов, какие оставляет плотницкое или кузнечное ремесло.
– Варяг! – бросил Злат через плечо остальным.
Никто из свержичей не спешился, все остались в седлах, не пытаясь подъехать ближе.
– Уверен? – спросил Храбр.
– У него рука от весла жесткая, что конское копыто. От весла и от меча. Это варяг.
– Скверно. Варяги редко рыщут в одиночку. Надо живей напоить коней и езжать.
Злат не ответил, обшаривая покойника.
Свержичи переговаривались между собой:
– Глянь, сколько кровищи… Со своими побился или с кем из непровского люда?
– Я же говорил – птицы кружат не зря… Как бы река не вынесла на нас его дружков, варяги всегда рыщут стаями, старшой прав…
– Не накличь лиха, Канюк. Брось утопца, Златомир, слышь? Едем!
– Слышу, – не разгибаясь, ответил Злат, продолжая споро обшаривать свою находку.
Меча на варяге не было, значит, оружие взяла река, но на окровавленной шее поблескивала бронзовая гривна с подвешенной на ней маленьким молоточком. Злат сунул кольцо за пазуху, наклонился, чтобы снять искусно выделанный тонкий обруч, в поисках застежки забрался пальцами под холодные мокрые волосы покойника.
Покойник схватил его за горло.
Асгрим схватил врага за горло, но пальцы тут же сорвались,