Во-от! А еще говорят, что предки тупые. Сами вы тупые, а у них – трезвый расчет и жизненный опыт. Ну, ничего, и я не пальцем деланный. Да, отец?
Вывалив на диван вещи из сумки – трусы, носки, пару футболок, джинсы, спортивный костюм и банные принадлежности, я оставил в ней лишь документы, блокнот и ручку. Ну вот, я готов! Нет, подождите. Мне кажется, что я должен сказать несколько слов о своей сумке. Не морщите лоб и не хмурьте брови, сначала послушайте. Сумка у меня – супер! Конечно, она уже старенькая – два года я с ней везде таскаюсь, но мне она нравится. Темно-зеленая, с довольно сильными потертостями, но фишка – это рисунок: на фоне черной будки сидит собака с красными глазами, под ней надпись: «Волк – это собака, ушедшая в партизаны». Класс, правда? Вот и я так думаю. Все, катим дальше.
Наскоро умывшись и почистив зубы, я хотел было уже покинуть свою комнату, готовый попытаться занять свое место под солнцем, пусть пока и в роли санитара краевой больницы, но тут запиликал мой телефон. Дайте-ка я угадаю – мама? Попытка невинного контроля? Я взглянул на экран – БИНГО! Плюс две тысячи очков, и я выигрываю фарфоровую статуэтку енота-полоскуна!
– Да, мам?
– Ты еще спишь? – неуверенно спрашивает она.
– Нет. Иду устраиваться на работу. Документы со мной, – на опережение выстреливаю я.
– Ты сегодня к нам заедешь?
Соскучились? Не может быть, слишком мало времени прошло. Я не жестокий человек, а в чем-то даже человек чувствительный, но… Я снова это вслух сказал? Забудьте, я просто монстр!
– Нет, ма, не смогу. Дел много. На выходных.
– Завтра?
Тоже ведь ляпнул, завтра уже суббота.
– Нет, в воскресенье.
– Хорошо, но ты обязательно позвони нам, как устроишься на работу.
– Позвоню. Ладно, ма, мне пора. Пока.
Заметили, как быстро произошло разделение – «мы» и «ты»? А ведь шестнадцать часов назад была семья. Да, взрослая жизнь – потемки…
Сара вновь лапками залезла на прутья клетки и наблюдает за мной.
– Даже не думай! Сегодня я тебя с собой не возьму.
Дело в том, что я часто беру ее на прогулки. Только, пожалуйста, не думайте обо мне хуже, чем я есть. Просто Сара любит гулять, а делает она это, удобно устроившись у меня на руках. По земле она ни разу не бегала. Может, боится, а может, ленится. Но это ее право – она ведь девочка. Кажется, сейчас она собирается заплакать.
– Сара, перестань! – я перекидываю сумку через плечо. – Все. Я ушел. Пока. – развернувшись, я покидаю комнату.
В блоке, где находится моя «конура», еще четыре комнаты, общие кухня, ванная и туалет. Когда-то это было рабочее общежитие, но в лихие девяностые его «прихватизировали» ушлые предприниматели и переделали в коммунальные квартиры. С соседями я еще не познакомился, но, судя по пьяным песням, весь вчерашний вечер доносившимся с кухни, люди они простые, компанейские, но абсолютно лишенные слуха.
На улице прохладно