ножницы, – так и не смея поднять головы, попросил он полушепотом.
Анна быстро метнулась обратно в комнату, схватилась было за маникюрный набор и тут же вернула его на место. Чуть поразмыслив, извлекла из глубин платяного шкафа коробку из бересты, где хранились принадлежности для шитья (наследие все той же тетушки), достала оттуда большие портняжные ножницы, решив, что ими без сожаления можно пожертвовать и вернулась к гостю. Мужчина так и продолжал стоять неподвижно, будто его приклеили к коврику у двери.
– Вот, у меня здесь хлеб, и еще сдача, я их положу тут на пороге и… спасибо.
Взяв ножницы, он исчез в ванной, а она, сбросив куртку, уже набирала телефон Людмилы. Из комнаты показалась мордаха Дуси с немым вопросом: «Оно ушло?» Увидев хозяйку, схватившуюся за телефон, и услышав шум льющейся воды из ванной, кошка решила, что происходящее, конечно, интересно, но учитывая, что любопытство сгубило не одну из представительниц ее рода, и ей уж точно не хотелось пополнять их славные ряды, на полусогнутых лапах отправилась обратно в гостиную.
– Люся, Люсенька!!! – стараясь не орать на всю квартиру полушепотом завопила Аня в трубку. – Ты дома?!
– Не идиотничай. Ты мне на домашний звонишь. Сплю после суток. Я же тебе вчера говорила, что дежурю…
– Отлично, – не слушая радостно затарахтела Аня. – Так, срочно ко мне. Бегом. Вкратце: на меня напали хулиганы, спас бомж, у него ножевое ранение, и сейчас он моется в моей ванной. И еще мне нужна мужская одежда. От твоих что-нибудь осталось? Да и мужское белье тоже нужно…
Длинные гудки, раздавшиеся в трубке, она расценила как хороший знак. Значит, та сейчас мечется по квартире, собирая все необходимое. Люська, лучшая подруга, жила в этом же доме, в этом же подъезде, точно в такой же квартире – только на два этажа выше. Они дружили почти с пеленок. В отличии от нее, Люся была энергичной, кипучей, всегда умудрялась находиться в эпицентре событий, умела ухохатываться по пустякам, что не мешало ей быть блестящим хирургом. Она не следила за трендами высокой моды, не страдала комплексами по поводу своей внешности – невысокая, плотненькая и никогда не унывающая, уверенная, что нет таких проблем, с которыми нельзя справиться, всегда готовая с шашкой наголо ринуться в «последний и решительный бой» за правду; дважды побывала замужем и в каждом браке родила по дочери – Поленьку и Оленьку. Девочек они воспитывали втроем: сама Люся – между дежурствами в клинике, ее мама Мария Ивановна и, конечно, Аня, обожавшая их всех. Если кто-нибудь, набравшись духу, осмеливался спросить у Люси про их отцов, она только отмахивалась и говорила: «не заморачивайтесь», но произносила это так, что у любопытствующего напрочь пропадала всякая охота поднимать эту тему в дальнейшем
.
Аня едва успела включить чайник, как на кухню вломилась Людмила собственной персоной. На ней был спортивный костюм ядовито-розового цвета в обтяжку – подарок второго мужа, безуспешно боровшегося с ее лишним весом путем приобщения к спорту – костюмом это приобщение и закончилось. Расстегнутая