пойду.
Так смутилась, перепутав завтрак с обедом, что даже не стала спрашивать, зачем такие сложности, почему непременно нужно перезванивать из лавки? Чего я не успела увидеть вчера?
Впрочем, ладно.
Какое там завтракать-обедать, она даже кофе не стала варить. И одевалась так торопливо, словно Иоганн-Георг велел ей добраться до лавки не позже тринадцати ноль-ноль. А потом – все, бьют часы, кареты стремительно превращаются в тыквы, на ногах появляются мозоли от тесных хрустальных башмаков, легкомысленные кандидаты в трудовые мигранты остаются без работы мечты. Кто не успел, тот опоздал.
Натянула первый попавшийся свитер, накинула куртку, выскочила из дома. Так спешила, что проскочила мимо лавки, хотя вроде бы всю дорогу внимательно высматривала синюю дверь. Опомнилась уже на углу Бокшто, дальше идти просто некуда, улица закончилась, привет.
Ладно, невелика беда. Пошла назад медленно, разглядывая вывески и витрины. Салон «Le Muse» с самодовольным объявлением на дверях: «Muses are born here», серые ворота, белая дверь вечно закрытой сувенирной лавки, ресторан «Druskos», крошечное бистро… Так, стоп, а это уже мой двор. Именно отсюда я только что вышла. Ничего не понимаю.
Прошлась по улице еще раз, просто для очистки совести. Была совершенно уверена, что никак не могла пропустить яркую приметную синюю дверь, разве что, за ночь ее перекрасили. Интересно, зачем? На этот раз совала нос во все окна: где моя знакомая редиска и ее друзья мандарины? Эй! Редиска – где?
Нет ответа. И витрины с овощами и фруктами тоже нет. Нигде. Чокнуться можно.
Точно помнила, что дорогу они вчера не переходили, но все равно прошлась по противоположной стороне улицы. Два раза. И только после этого, чуть не плача от обиды, достала из кармана телефон. Заранее представляла, как жалко прозвучит ее лепет: «Я не нашла вашу лавку». И потенциальный работодатель мечты сразу поймет, что связался с полной идиоткой.
Но обещала, значит надо позвонить.
Потенциальный работодатель мечты избавил ее от мук, сразу жизнерадостно спросив:
– Что, нет нигде моей лавки?
Тари, окончательно сбитая с толку, промычала что-то вроде «угу». Невнятное, но в целом выражающее согласие.
– Очень хорошо, – сказал Иоганн Георг.
В его голосе было столько неуместного оптимистического злорадства, что Тари впервые в жизни ощутила желание убить малознакомого человека. В идеале, табуреткой. Это ее обескуражило. До сих пор подобные желания посещали ее лишь в отношении близких.
Иоганн-Георг явно почувствовал опасную перемену в ее настроении. Сказал:
– Я понимаю, что моя просьба непременно заглянуть в лавку поставила вас в неловкое положение. Мне очень жаль, но это было совершенно необходимо. Готов загладить свою вину, угостив вас кофе. Заодно посмотрите на мое кафе. И, вполне вероятно, решите, что его интерьеру тоже срочно требуется вмешательство специалиста. Ну или сразу пожар, чтобы не затягивать агонию. Можете прямо сейчас прийти на Стиклю? Кафе узнаете по оранжевой