восемь лет назад…
Он увидел так ярко, как будто все это происходило с ним прямо сейчас, – пропыленный салон ПАЗика, продранный дерматин на спинках сидений, наклейку с голой бабой в кабине водителя. Ощутил запах бензина, пыли, вонючих папирос, которые всю дорогу смолил шофер и – тонкий, терпкий, кружащий голову аромат духов Софьи.
Однокурсники галдели, рассевшись по своим местам.
– Что за совок? С какой стати в наше просвещенное время студентов гонят на картошку?
– Может, ректор с этим фермером старые кореши – вот и помогает ему, чем может, поставляет бесплатную рабсилу.
– Угу, я и говорю, работорговец хренов!
– Да ладно, че ты, бухать будем два дня, не просыхая. Может, баб местных подснимем – а че, деревенские телочки, кровь с молоком!
Кирилл почувствовал, что краснеет, и перестал прислушиваться к разговору однокурсников. Софья вертелась на сидении рядом с ним, ее роскошные, цвета черного дерева, отливающие на солнце медью, длинные волосы копной лежали в капюшоне ветровки. Каждое ее движение, прикосновение рукава джинсовки, пряди волос – жаркой волной отзывалось в теле Кирилла, кружило голову. Он весь был полон ею – ее присутствием, близостью, запахом, ее весело дрожащими черными зрачками, ярким смеющимся ртом, черными бровями – то сходящимися на переносице, то беззаботно взлетающими вверх. Она же не обращала на него ни малейшего внимания – крутилась, пихала под сидение рюкзак, пересмеивалась с кем-то и – постоянно краем глаза следила за Андреем.
Андрей, разместившийся напротив, щипал струны гитары. Для поездки «на картошку» он раздобыл где-то старую потрепанную гимнастерку и пилотку, и теперь изображал бывалого фронтовика. Вокруг него, как обычно, сразу собрался народ – приятели, восторженные девицы. Андрей скорчил глумливую гримасу – этакий Василий Теркин – и запел, ударив по струнам:
– Мы летим, ковыляя во мгле, мы ползем на последнем крыле…
Кирилл и Андрей были вместе почти всю жизнь. Многие удивлялись – что их связывает, таких разных, непохожих друг на друга. Взрывной, нетерпеливый, яркий, острый на язык, смешливый Андрей – всегда в центре внимания, окруженный поклонницами, вечно с песнями, шутками и хулиганистыми проделками. И Кирилл – спокойный, почти флегматичный, трезвомыслящий, избегающий шума и суеты, сторонящийся больших компаний, уже в свои 18 производивший впечатление серьезного, основательного человека слова и долга. Что у них могло быть общего? А у них было общее детство – 10 лет за одной школьной партой, казаки-разбойники, жутковатые рассказы про синюю руку в пионерском лагере, двойки, сбитые коленки, Том Сойер и Гекльберри Финн. Первые тайны, двойки, драки – они всегда были вместе и стояли друг за друга горой. Родители Кирилла привечали Андрея – парень рос без матери, она умерла давно, когда Андрей был совсем ребенком, и мать Кирилла, женщина верующая и милосердная, жалела его, часто приглашала в гости и норовила накормить повкуснее.