впору заорать. Стараясь не шуметь и опираясь на лопату, он танцевал, разгоняя кровь. Вроде отпустило, надел полупустой рюкзак, пусть «пенка» так и торчит наполовину. Сейчас залезет наверх, подстелет под зад и до утра досидит с комфортом. Только вот как залезть с лопатой? Без лопаты, держась обеими руками за камень, взбираться было можно. Если же лопата была в одной руке, то залезть невозможно, и вообще непонятно, как он туда запрыгнул.
Вдруг метрах в пяти раздался шорох. Стало ясно, как он залез на истукана: положил лопату наверх и пулей взлетел. Тут же взял лопату в руки, выпрямился во весь рост и застыл на пьедестале, словно девушка с веслом. Шорох приближался. Данил всматривался вниз, шорох уже под ним. Вот вроде мелькнули темные тени. Сердце стучало, готовясь выпрыгнуть из груди.
– Пи-пи-пи.
Парень шумно выдохнул. Мыши-полёвки что-то не поделили и сейчас, ругаясь на своём мышином, дрались рядом с истуканом, а может, и не дрались, может, в любви объяснялись, но пищали знатно.
Да, действительно, у страха глаза велики. Данил усмехнулся, хотел было прикрикнуть на мышей, да побоялся кого солиднее привлечь звуком. Как-то сразу заболела коленка, ударенная об истукана, и засаднили предплечья, ободранные о камень. Кое-как подстелив «пенку» под зад, уселся, свесив ноги.
Его охватила какая-то апатия. Не то адреналин из крови выработался, не то просто надоело бояться. Кто-то где-то заорал, парень лишь мельком взглянул в ту сторону; внутри ничего не дрогнуло, орут и орут, явно далеко. Сидеть на сидушке было в разы приятнее, почти комфортно. Если бы не холод, он был несильный, так – утренняя свежесть, но Данил был в майке и брюках. И прохлада потихоньку пробирала. Оказалось, что рюкзак приятно прикрывал спину от холода. А вот живот… Пришлось поджать две ноги под себя, усевшись на камне, словно горгулья. Тут вспомнился сон, которому после происшедшего не верить не было никаких оснований.
«Что, значит, я был демоном в прошлой жизни? Нет, не хочу, как так? Я же крещёный, да и среди сверстников самый набожный был. Нет, в разумных пределах, конечно. Ну не могу я к дьявольским отродьям принадлежать. И вообще, почему к плохим? Почему не к светлой стороне? – вел Данил внутренний монолог, проходя все стадии отрицания, возмущения, в итоге: – Да какая разница, в конце концов, кем я был в прошлой жизни, главное, сейчас кем являюсь», – решил он для себя. Тем более что и различной мистики не наблюдалось.
Лицом идол стоял на восток, а парень залезал на него со стороны лица и сейчас сидел лицом на запад. Обернувшись на очередные крики, он увидел, что за спиной небо светлеет. И звезд почти не видно. Данил развернулся лицом на восток. Кстати, примерно стало понятно, где тут восток, а где север. Небо медленно продолжало наливаться красным светом, хотелось бы побыстрее, но солнышко чего-то не спешило. Было нереально красиво, весь горизонт словно горел, становилось уже светло, а солнце так и не появлялось. Где-то ненадолго заурчало, и всё стихло, наступила абсолютная тишина, даже ветерка не было.
Из-за