меня выбирали, – ответила Катя. – Просто пока не выбрала.
В общем, новая жизнь настолько захлестнула Катю в своем сладостном водовороте, что она б никогда и не вспомнила о своем первом питерском знакомстве, не сгустись над ее судьбой тучи. Заболела тетя. Болезнь оказалась жестокая, множество раз беспощадно уносившая жизни даже молодых людей. Катя оббегала все больницы, не жалела сил и средств, но с каждым новым днем тетушка все больше худела, а ее румянец заменялся болезненной бледностью. Медицина оказалась бессильна. Дошло до того, что врач прямо сказал Кате: «Все безнадежно!» – и посоветовал оставить ее тщетные попытки вытянуть тетю из неизбежной могилы, дать ей спокойно дожить остатки дней. Вечно неутомимая и жизнерадостная Катя, пожалуй, впервые за много лет ощутила, что мир далеко не всегда прекрасен, а порой бывает даже чересчур жесток и что не все стены прошибаются упорством и желаниями. Тетя сдалась гораздо раньше и, с трудом поднимаясь в своей постели, не сдерживала, но и не поощряла старания племянницы себя спасти, а лишь с тоской ожидала неизбежного.
– Я не верю, – шептала Катя, роняя слезы на подушку у изголовья любимой тетушки. – Должен ведь быть какой-то выход! Нельзя, чтобы люди уходили молодыми! Тебе ведь только сорок! Это несправедливо!
– Ее ведь можно спасти, правда? – спрашивала тетина восьмилетняя дочурка Маша.
У Кати обрывалось сердце при взгляде на ее заплаканное личико.
– Я завтра же еще раз схожу к врачу, – обещала девушка. – Если есть хоть какой-то способ, я его найду!
Но и в этот раз, как и во все предыдущие, врач сказал лишь, что шансов больше нет. Когда вконец обессилившая от бессонных ночей и беготни по больницам Катя вернулась домой, там она обнаружила вызванного для исповеди священника.
«Неужели правда все?» – подумала она и с ужасом осознала, что эта мысль больше не пугает ее. Она возникла как нечто уже свершившееся, словно в соседней комнате еще не раздается тяжелое дыхание любимой тети, а уже покоится ее холодный труп.
«Нет, нет! Так нельзя! – твердила Катя, сидя за столом на кухне, от отчаяния стиснув виски кулаками. – Она еще жива! Должен ведь быть какой-то выход…»
Слезы покатились по ее пухлым щекам и, сорвавшись вниз, упали на лежащую на столе газету, оставив там крупные мокрые кляксы. Взгляд Кати невольно скользнул по расплывающимся строчкам, и она остолбенела, увидев знакомую фамилию. Под размашистым заголовком «Городские коновалы» главврач одной из петербургских клиник возмущалась процветанием сомнительных шарашек, оказывающих услуги в области нетрадиционной медицины. «Как можно доверять свою жизнь шарлатанам-самоучкам, не имеющим специального образования? – писала она. – Всем этим госпожам Лаур Ляморше, волхвам Велимирам, бабкам Маням да Антониям Атропиным?..»
– Атропин, – растерянно повторила Катя, и в ее памяти мгновенно всплыла необычная встреча на вокзале. Встреча с Антоном, называвшим себя целителем! И рассказ