дня.
Проехав мост, Годфруа обернулся, услышав жуткий крик женщины…
«Прости меня, Господи…» – прошептал он, пришпоривая коня.
Рыцари въехали в лагерь, везя с собой тела двух убитых друзей и одного раненого. Оруженосцы были просто поражены, когда услышали рассказ о быстром и решительном захвате замка…
– После обеда сворачиваемся и двигаем к Парижу! – коротко бросил де Леви и пошел в палатку спать. Он обернулся и сказал Анри-Лотарингцу. – Охраняй меня. Никого не пропускай ко мне. Когда придут из замка два монаха, аккуратно обезоружь их и свяжи покрепче…
В это время монахи «занялись своим делом». Один из них спустился вниз и спокойно, словно он резал хлеб, заколол всех пленных, которые сдались и сидели связанными по рукам и ногам рыцарями отряда де Леви. Он поднялся наверх, зашел на второй этаж, где лежали и сидели связанные слуги и жена шателена, закрыв за собой тяжелую дверь. Слуги слышали жуткие крики снизу, которые затихли. Теперь, они увидели перед собой жуткую картину, словно пришедшую к ним из кошмарного сна или из ада.
Монах в окровавленной сутане приближался к ним. В его руках, запачканных до самых локтей кровью убитых воинов, поблескивали тусклым светом кинжалы. Слуги закричали и попытались отползти в дальний угол, в тщетной надежде спастись. Монах быстро прикончил их одного за другим, схватил за волосы связанную женщину, которая в беспамятстве лежала на полу, и поволок ее наверх, где Жиль собирался начать пытать ее мужа.
Монах, тяжело отдуваясь, втащил женщину и бросил ее на пол.
– Как там? – Спросил его Жиль, не отрывая взгляда от связанных воинов и кастеляна.
– Готово. Быстро и спокойно… – ответил монах, вытирая о рукав сутаны кинжалы.
– Давай, принимайся за этих… – Жиль кивнул ему на связанных воинов.
– Ладно… – невозмутимо ответил лже-монах и стал приканчивать связанных воинов замка.
Скоро в живых остался только шателен и его жена. Жиль тряхнул его, приводя в чувство, и спросил:
– Где пергамент? Где один документ?..
Тот, шокированный увиденным убийством своих солдат, не мог ничего ответить. Он только плакал, качал головой и мычал, издавая нечленораздельные звуки.
– Он, что, с ума сошел?.. – спросил Жиля лже-монах.
– Не уверен. Просто, он подавлен… – тихо и спокойно ответил Жиль. Он нагнулся к шателену. – Или, ты расскажешь нам всю правду, или…
Он повернулся к лже-монаху и сказал:
– Аккуратно, прошу тебя, подрежь связки на ногах у его женушки…
Женщина закричала, стала судорожно биться телом о плиты пола башни. Шарль закричал:
– Не трогайте! Я все расскажу! Мне привезли эти бумаги! Я ни одной не брал! Но, я слышал, как граф Робер говорил какому-то человеку, что привезет все эти бумаги к нему в Руан…
– Вот, видишь, как все просто… – усмехнулся Жиль. – Как выглядел этот человек? Опиши его…
Кастелян испуганно озирался на них:
– А, вы не убьете меня и супругу?..
– Нет, мы не убьем вас кинжалами. Мы, вообще, даже пальцем вас не тронем. Оставим здесь и уйдем…
Шарль