королевским замкам, крепостям или башням за продовольствием, благо, что он запасся отличной подорожной грамотой, которую Филипп лично скрепил своей большой королевской печатью. Прево и бальи стонали, жаловались на скудость запасов и неурожай прошлых лет, но, тем не менее, исправно поставляли хлеб и мясо небольшой армии, правда, в очень ограниченных количествах, что Ги приходилось то и дело опустошать кошель для приобретения недостающего продовольствия на рынках и торгах.
Бушар де Марли нашел «благодарные уши» в лице молодых английских рыцарей, которые буквально окружали его и слушали о его похождениях во время альбигойского похода Симона де Монфора, раскрыв рты.
Ги де Леви и Жильбер де Клэр незаметно для Бушара улыбались в усы, качали головами, и вспоминали о своем прошлом, о временах Ришара Кёрдельон.
Рыцари и арбалетчики де Леви, на удивление быстро, нашли общие интересы в виде игры в кости и сдружились с головорезами мессира де Марли, что очень успокаивало Ги-младшего, смотревшего на здоровенных и широченных рубак мессира Бушара, как на ожившие статуи атлантов.
– Отец, это же надо, каких верзил набрал в свое войско мессир Бушар, – удивлялся Ги-младший в начале пути на Каркассон, – диву даюсь! Все они – точная копия своего грозного хозяина!
– Наш любезнейший де Марли обожает-таки гигантоманию… – улыбался отец и успокаивал сына. – За наших воинов не бойся, если ребята и получат по зубам пару-тройку раз, то, уверяю тебя, за дело. Бушаровские мордовороты только с виду такие жуткие, на самом деле, они очень покладистые и дружелюбные воины.
– Ничего себе, покладистые и дружелюбные! – Ответил Ги-младший, косясь, на ряды рыцарей де Марли. – Я слышал про их дела на поле Бувина, отец. Знал бы ты, что они там вытворяли своими мечами-бастардами, такими же, как и у их грозного повелителя!..
– Правильно, сын мой, – улыбался отец, – во время боя, еще и не такие кренделя выкинешь!..
Жильбер де Клэр, тем временем, уточнял для себя:
– Мессир Ги, скажите на милость, а женщины там хорошенькие?..
– А-а-а, в Окситании! – Засмеялся Ги-старший. Он покосился, не слышит ли их разговор сын. – Разные попадались! Мессир де Марли, помнится, так раздухарился, что взял, да и сбросил одну из таких в глубокий колодец! Иначе от них и не отвяжешься!..
Жильбер удивился:
– Они, что, такие прилипчивые? Поразительно…
– Нет, это шутка была! – Смеясь, ответил Ги. – Мадемуазель, которую мессир де Марли, так сказать осчастливил своим благородным «вниманием», была одной из виднейших катарских предводительниц! Не надо так смотреть на меня, Жильбер! Это – война, на там все возможно, если перед тобой враг! Не надо делать такое лицо, словно ты объелся кислых слив!
– Да, ну и нравы у вас, французов… – покачал головой де Клэр. – Сбросить женщину в глубокий колодец живьем…
– Это еще не все, дружище де Клэр! – Смеялся Ги. – Наш милейший Бушар еще, для верности, боясь, что эта сатана в юбке сможет выскочить оттуда на метле, забросал колодец огромными каменными