ее не покидал.
Эполяр не дожил до осуществления своего проекта. Группа сотрудников завершила его, и «Описание» было издано в Париже Институтом высших научных исследований Марокко в 1956 году, тогда же, когда Марокко стало независимым государством6.
Группа Эполяра видела в числе своих читателей прежде всего историков-африканистов, и специалисты по Африке южнее Сахары и в самом деле не замедлили откликнуться на публикацию, высказывая свое мнение о надежности ал-Ваззана как очевидца. В последние десятилетия XX века ученые из Европы, Африки и Америки сопоставляли его страницы о Черной Африке с другими свидетельствами и позднейшими описаниями: некоторые утверждали, что он сообщает убедительные и ценные подробности о малоизвестных обществах и королевствах, другие – что он рассказывает небылицы, собранные в Томбукту, дальше которого он никогда не ездил. Кто-то удостоверил сведения ал-Ваззана о некоем правителе, еще кто-то доказал, что его сообщение о завоевании ложно, кто-то подтвердил, что он верно описал правило торговли, а другой обнаружил, что отмеченный им пожар больше никто не упоминает. Все эти попытки – в достойном стремлении к «скрупулезному обращению» с первоисточником – разбивают «Описание» на фрагменты вместо того, чтобы рассматривать его как цельное произведение или анализировать писательские приемы его автора7.
Пока африканисты спорили, на сцену вышло новое, постколониальное, поколение читателей ал-Хасана ал-Ваззана. Самой видной из них была Умельбанин Жири, чьи собственные пути привели ее из родного Марокко во Францию и Соединенные Штаты. Вышедшая в 1991 году, ее книга «Африка в зеркале Европы: судьба Жана Леона Африканца в эпоху Возрождения» показала, как печатные издания книги Жана Леона влияли на представления европейцев о народах, ландшафтах и прошлом Африки. Подробно исследуя, что именно европейские авторы заимствовали, переделывали, а иногда и игнорировали в «Описании Африки», она привлекала широкий круг источников и материалов – литературные произведения, сочинения по истории и географии. Она по-новому показала, какое место занимал неевропейский мир в сознании эпохи Возрождения. В противоположность прежним исследованиям восприятия «турков» европейцами, где вся картина формировалась европейской стороной, «Зеркало» У. Жири рисует взаимный процесс, в котором североафриканец Жан Леон играет активную роль. Затем она проследила, как шел этот процесс на протяжении веков, а ныне обратилась к изучению проблем самой рукописи8.
Второе крупное исследование, связанное с фигурой Льва Африканского, происходит из другой части мира и развивает этот сюжет в иных направлениях. Дитрих Раухенбергер, прослуживший несколько лет в качестве немецкого кадрового офицера и дипломата в Марокко и Тунисе, глубоко погрузился в исследование загадочного ал-Хасана ал-Ваззана. Шаг за шагом поиски привели его в Рим, к рукописи об Африке, которая легла в основу его