рехнулся, – пробормотала Дося. – Чего ради тебя только зовут на общие собрания? Ты пугаешь щенков! – она обвела взглядом весь круг, выискивая самок с маленькими щенками. Некоторые из них действительно прижались к матерям и с опаской смотрели на старших.
– А я-то по глупости думал, что их пугают ловцы. Теперь оказывается, они боятся Деда, – усмехнулся старый пёс.
– Но у нас ничего подобного не случалось вот уже год! – настаивала Дося.
– Ловцы часто действуют избирательно, – пожал плечами Хромой. Он был вожаком одной из самый крупных стай, проживающих в центре города. – Кто-то из людей позвонил, пожаловался… они приехали и забрали. Как говорится, ничего личного – это их работа. А Бешеная и впрямь обладала непростым характером.
– Она никогда не бросалась на двуногих! – попытался защитить свою пропавшую подчинённую Старик.
– Зато лай её разносился на пять километров в округе, а брехала она к месту и не к месту, – было видно, что Хромой никогда не испытывал симпатии к Бешеной и сейчас не сильно её жалел, считая, что она сама навлекла на себя такую судьбу.
– Наверное, ты прав, – Старик пытался не обращать внимания на пренебрежительный тон Хромого, а вычленить из его речей рациональное зерно. Ссора из-за пропавшей собаки никому не принесёт добра. – Будь это догхантеры, они не ограничились бы одной-единственной собакой. Для этих любителей охоты цель – вся стая, – невесело произнёс он.
– Да о чём вы вообще говорите! – пролаяла Дося. – Никто даже не видел, как она пропала. Быть может, увязалась за незнакомым кобелём и ушла из этого района…
– Бешеная никогда не предала бы свою стаю! – возмутился Старик. – Я знал ещё её прабабку – это была достойнейшая собака!
– То-то её все звали Шалавой, – хмыкнул Саблезубый, вожак с неимоверно длинными, выступающими клыками.
– Завистливые суки, может, так и называли, а нормальные… – начал было перепалку Старик.
– Господа, ну успокойтесь вы наконец! – возвысила свой хриплый голос совсем уж дряхлая и крохотная старушенция. Даже в дни своей молодости она не могла похвастаться привлекательностью, зато славилась дружелюбием и несокрушимой способностью видеть хорошее даже в плохом. Одни считали её наивной и глупой, несмотря на преклонный возраст, а другие полагали, что она выжила исключительно благодаря своей жизнерадостности. Однако и те и другие не могли отрицать её заслуг и даже легендарности: дважды она уходила из-под пуль догхантеров, трижды сбегала из усыпалок, куда её отвозили ловцы и где она должна была ждать своей очереди на гуманную, по мнению двуногих, смерть. Она не бросила щенков погибшей дочери и не раз спасала свою стаю, поднимая вовремя тревогу. Уже за одно это о ней можно было бы складывать самые увлекательные рассказы, однако почти всех смущал один-единственный факт в её биографии: сохранившийся щенячий характер. Ни намёка на пафос, умудрённость годами, подозрительность и проницательность. Старая авантюристка не собиралась взрослеть даже на пороге могилы. И как о такой прикажете