Путилин.
Путилин встал у прохода, не спуская пристального взора с выходящих пассажиров. Прошел один, другой, третья…
– Скажите, пожалуйста, который час? – по-английски обратился Путилин к высокому рыжему джентльмену.
Тот удивленно вскинул на него глаза.
– Виноват, я не понимаю, что вы говорите! – холодно бросил он.
Все пассажиры проследовали в вагоны. Перрон был пуст.
Дверь моментально заперли на замок и отдали приказ выпускать «с осмотрительностью».
– Его нет! – на ходу бросил Путилину X., дождавшийся выхода последнего пассажира из зала третьего класса.
– Садитесь при последнем звонке в вагон первого класса, там рыжий господин с черным большим чемоданом. Не спускайте с него глаз. Следуйте по пятам. Мы будем обмениваться депешами, – тихо проговорил Путилин.
Под предлогом, что кем-то из пассажиров был обронен ридикюль с ценными вещами, агенты, кондукторы и жандармы вновь самым тщательным образом обшарили весь поезд. Путилин, притворившись мужем потерявшей ридикюль дамы, сопровождал их.
Повторный обыск ничего не дал: Домбровского в поезде не было, если только он не рыжий господин… До отхода поезда оставалось около девяти минут.
Когда Путилин, удовлетворенный осмотром, выходил из последнего вагона, своды дебаркадера огласились звуками печального похоронного пения. Четыре здоровенных факельщика несли большой гроб лилового бархата. В их руках он мерно покачивался. За гробом шла женщина в траурной накидке, горько, безутешно рыдавшая. Ее истеричный плач раздавался под сводами вокзала. Следом шли певчие, в кафтанах с позументами.
– Куда, в какой вагон вносить? – спросили начальника станции несущие гроб.
– Да вот прямо – в траурный, не видите разве? – недовольно буркнул он. – Точно в первый раз…
Гроб внесли в вагон. Вновь раздалось заунывное пение.
Путилин, человек в высокой степени сострадательный, стоял у печального вагона без шляпы. Чувствительный и добрый, как все талантливые, благородные люди, он с искренним соболезнованием обратился к даме в трауре:
– Простите, сударыня… Вы так убиваетесь… Кого вы потеряли? – Путилин указал на гроб.
Прелестные заплаканные глаза молодой женщины смотрели сквозь черный креп на Путилина.
– Мужа… Я потеряла мужа, моего дорогого мужа.
Она заломила в отчаянии руки и, поддерживаемая каким-то почтенным седым господином, вошла в вагон 1-го класса.
– Третий звонок, – отдал приказ начальник станции.
– Со святыми упоко-о-ой… – грянули певчие под звуки станционного дребезжащего колокола.
Поезд медленно тронулся.
Исчезнувший покойник
Я еще никогда не видел моего друга в таком странном состоянии духа, как тогда, когда мы возвращались в экипаже с вокзала. Моментами он казался темнее тучи; моментами – лицо его освещалось довольной улыбкой. За всю поездку он не проронил ни слова.
Только тогда, когда экипаж свернул в какой-то