к еде с новой силой, уже почти не сдерживаемые стражей. В воздухе повис запах скорой смерти. Анрир как наяву видел вчерашнюю яму, доверху наполненную телами. И того самого стражника сверху. Вряд ли у имуса есть родные, готовые выложить за его погребение приличную сумму. Впрочем, богатеи завтра тоже будут лежать на кострах. Если не вмешаться – в живых не останется никого из присутствующих.
"Когда ты болтаешь – трава сохнет от тоски" – все время ругал его дед. Но, к сожалению, Анрир не унаследовал от славного предка, первого из кошачьих королей, ни силы, ни ума, ни остатков магии – только умение говорить.
– Стойте! – он обошел толчею вскарабкался на ближайший забор и с него уже прыгнул прямо к ногам мертвеца. – Прекратите позорить Уводящего!
Первые из бродяг и стражников замерли не столько от его слов, сколько от беспримерной наглости: никто и никогда не взбирался на погребальный костер, да ещё и тлеющий в самом низу.
– Смерть не любит шума!
Враньё полное, но ничего лучше Анрир не придумал. Зато кольцо слушающих все росло и расползалось по площади.
– Мы приходим в мир с криком, но уйти хотим в тишине. Отдайте же усопшему последнюю почесть: дайте ему минуту покоя, минуту радости за то, что и после смерти он несёт в мир добро! Ведь что может быть прекраснее для светлого, любящего и любимого человека?
Женщина в расшитом золотом платке расплакалась, и остальные родичи тоже вытерли скупую слезу. Даже стражники и бродяги стихли, будто этот незнакомый мертвец приходился родней и им тоже, и в самое сердце поразил выдуманным светом и любовью.
– Умножьте же его счастье, – продолжал Анрир, – отдайте еду и ценности этим людям, и пусть это продлит их жизни!
Женщина закивала и приказала раздать еду, толпа снова всколыхнулась, но Анрир спрыгнул на землю и встал перед ними.
– Успокойтесь, если не хотите прежде времени уйти в царство Уводящего! Еды хватит на всех, эта добрая госпожа обещала купить хлеба и раздать каждому по краюхе, чтобы вы пожелали доброй дороги ее любимому.
Самый младший из родичей тут же понёсся к ближайшей лавке, бродяги замерли, затем начали тихо выстраиваться в очередь. Каждое слово отнимало у Анрира силы, выпивало их, выбивало из него крохи здоровья. Очень хотелось ссутулиться и покашлять, но в то же время он понимал – если замолчит, опустит взгляд, то все пропадет, люди бросятся друг на друга, и видение с всеобщей смертью станет реальностью. Поэтому нужно держаться, осталось не так уж и много. Женщина сунула ему в руки булку, кажется, еще теплую и поблагодарила за напутствия, тот самый четырехрукий стражник пристально следил за действиями, но без всякого осуждения, зато один из жрецов Уводящего поймал за рукав и заставил развернуться.
– Кто ты такой? Как смеешь говорить от лица нашего бога?
– Я тот, кто к нему ближе всего.
Анрир разорвал ворот рубашки и показал жрецу татуировку на груди, сейчас налившуюся кровью и почти пульсировавшую чернотой.