будет вот так.
И тут прострелило такой болью, если бы не оковы, скрутило, перекурочило все тело, которое горело огнем, каждая кость, казалось, выворачивалась из суставов. Если бы мог орать, то заорал бы во всю глотку. Такие ощущения продлились не больше пары секунд, для меня ставшие вечностью.
– Надеюсь, ты умный, и не придется повторять процедуру для закрепления материала. Теперь поднимайся, – с последними словами я почувствовал, что могу двигаться.
Медленно, стараясь не делать резких движений, сел на кушетку, осмотрелся. Я оказался в комнате размерами приблизительно пять на четыре, очень похожей на стандартный больничный кабинет. Белые стены, шкафы, где ровными и неровными рядами стояли книги и папки. Возле окна за огромным столом восседал в кожаном офисном кресле невысокий толстяк. Лицо, которого из-за носа вздернутого так, что поневоле возникали ассоциации с пятаком, обвисших пухлых щек, лысины, напоминало поросячье. Перед ним стоял на блестящей подставке матовый шар, ни дать, ни взять, как в фильме про хоббитов девайс Сарумяна. Одет мужчина был в обычную толстовку и брюки, на шее у него имелась толстенная цепь, которую и доберман бы не порвал, на ней в оправе явно не из золота, вспыхивал и переливался всеми оттенками радуги кристалл сантиметров десять длиной и около трех толщиной. Таких мне не доводилось видеть.
Тип, которой и привел меня в чувство, высокий, болезненно худой, с длинным носом и глазами чуть навыкат, одет точно так же, как и свинорылый, с таким же украшением на шее, картину дополнял лишь типичный докторский халат.
– Подойди вон туда, – небрежно бросил тот мне, ткнув пальцем на посетительское место напротив толстяка, куда я безропотно проследовал, не задавая вопросов, второй раз ощутить ту адскую боль не хотелось от слова совсем.
Слева расположился еще один стол поменьше, за который эскулап уселся.
– Винс, подводим итог. Типичный «грязный», – заговорил лысый, последнее слово произнес, явно не желая оскорбить, в нем слышалась некая констатация факта вкупе с приговором, – Так, сопроводиловки нет, – продолжал размышлять вслух тот, – Значит…
– Есть, – возразил, перебив, длинный, – Отловили его на каком-то шестом отрезке маршрута. Как будто нам их цифры о чем-то говорят или их нужно знать. Уголовников перегружали, а тут он нарисовался. Вот, – бросил листок, вырванный явно из блокнота с несколькими корявыми строками, – Приписали еще, «братаны, сами не понимаем, как он прошел сквозь плотное оцепление, держите бонусом». К чертям такие «бонусы»! Зачем нам этот геморрой?
– Не наше дело, – сказал пухлый, – Но косячить они начали не по-детски, за месяц, если не ошибаюсь это восьмой или девятый такой «подгон босявый», – постарался прогнусавить оратор, пытаясь передразнить типичную манеру разговора мелких уголовников из подворотни, – Здесь хоть «бонус». Культурный попался.
– Хай с ними. Пусть у начальства голова болит, – лениво отозвался коллега.
– Это верно. А ты, – обратился ко мне, – Приложи вот сюда руку, – ткнул пальцем