я тоже, что ли, сам виноват, что уже третий месяц ишачу тут, как проклятый, за еду? – взорвался Костя. – Я готов на что угодно. Испытание, там, пройти, экзамен сдать. Но ведь никто этого и не предлагает. Как вообще тут дела делаются?
И он уронил голову в полном расстройстве чувств.
Павел попытался подбодрить товарища, и предложил:
– Давай так поступим: как закончится уборка картошки, найдем Андрея и побеседуем с ним. Может, он о нас просто забыл?
– Может, – неохотно согласился Костя.
Он поднялся с земли, и вновь принялся выбирать из грунта облепившие куст картофелины.
За месяц совместного труда и проживания Павел успел сдружиться с Костей. Они были примерно одного возраста, одного, так сказать, круга, и обнаружили немало общих интересов. Большая часть тех интересов, разумеется, осталось в прошлом, но зато было о чем поговорить, что повспоминать, а это уже немало. Павел рассказал новому другу историю своих злоключений, начиная с того дня, когда его девушка превратилась в нежить и попыталась загрызть его. Костя тоже поведал свою историю. Она оказалась гораздо более разнообразной и бурной, чем у Павла. В отличие от него, Костя после конца света не избегал людей, и успел побывать аж в трех разных группах. Но ни в одной из них ему задержаться не довелось. И причина крылась вовсе не в скверном характере самого Кости, тот был вполне терпимым человеком, разве что излишне вспыльчивым, а в том, что стоило ему примкнуть к какой-то группе, как с ней тут же происходила беда. Один его коллектив на ночном привале съели зомби – подкрались под покровом тьмы, беззвучно набросились и стали пожирать заживо. Самого Кости тогда в лагере не было, он отправился к расположенному неподалеку озерцу с целью рыбалки, и проторчал там до утра. А когда вернулся, то обнаружил на месте лагеря кровь, кишки и кучки пожеванной человечины, а еще некоторое количество мертвецов с многозначительно раздувшимися животами.
Другая его группа решила форсировать реку на лодке. Река была широкая, лодка старая, а на дворе отнюдь не лето. Загрузились, отчалили. И вроде бы все шло хорошо, пока они не оказались на середине реки. Тут нерушимый закон подлости дал о себе знать, и в лодке сразу открылось два десятка течей. Не успели мореплаватели опомниться, как их суденышко пошло на дно, а сами они оказались в холодной воде. Ситуацию усугубило еще и то, что все были тепло и тяжело одеты, увешаны оружием и личными вещами. Костя оказался единственным, кто еще в лодке успел сбросить с себя куртку, оставшись в одном легком свитере. Это и спасло ему жизнь. Потому что до берега сумел доплыть он один. А все его товарищи, отягощенные намокшей одеждой, навечно остались в той злополучной реке.
В общем, всякий раз оказывалось так, что из всего коллектива выживал один Костя. У Павла на языке так и вертелся вывод, что его напарник приносит другим людям несчастья, сам каждый раз выходя из них невредимым. Но он, конечно же, не озвучил это. Нельзя говорить такие вещи человеку, которого, в скорой перспективе, видишь своим другом. К тому же, Павел не верил в подобную чушь. То, что Костя пережил несколько групп, к которым примыкал, не говорило о лежащем на нем проклятии. За время зомби-апокалипсиса