но он ведь меня любит, это я вижу совершенно точно!
– Мы с тобой, когда познакомились, почти так же гуляли, – вспомнила я, кладя голову ему на плечо.
– Да, Ятенька, я помню, – ласково отозвался он. – Поэтому и предложил пройтись. Мало ли, как потом сложится.
– Ты считаешь, что мы оттуда можем не вернуться?!
– Конечно, можем. Хотя этого не будет, скорее всего. Просто даже если все обойдется относительно благополучно, много что изменится… За что ты меня любишь?
– Что?.. – опешила я от такой резкой смены темы. – Ну… Я точно не знаю. Вроде бы… За все. А это очень важно, за что точно?
– Пожалуй, – абсолютно серьезно кивнул Нараск.
– Ну… Вначале, когда я тебя увидела, мне понравились твои глаза, у них было какое-то такое… Выражение… Что я… – тут я сбилась и замолчала, не зная, что еще добавить.
– Что ж, – непонятно сказал муж, – может быть, и есть какая-то надежда. Пойдем домой, Ятенька, у тебя пальто легкое, еще простудишься.
Он первым пошел вниз по винтовой лестнице, а я шла следом, в недоумении машинально теребя растрепанную косу, глядя в его затылок и решительно не понимая, как связана надежда и то, что мне понравились Нарасковы глаза.
Следующее утро выдалось солнечным и безветренным. Онс наполнился гуляющими жителями и туристами, только мы все, молча шагающие к метро, были невеселыми. Впереди, как ни странно, неслись Алла и Буллан – точнее, Буллан тащил Аллу, которая шла с меньшим энтузиазмом; потом размеренным шагом, почти попадая в ногу, шествовали Риган и Олег, судя по их спинам, полные суровой решимости; ну а в самом конце, немного отставая, неровными сбивчивыми шагами плелись мы с Нараском, измученные переживаниями предыдущих дней и почти бессонной ночью. То есть я-то заснула, но проснулась посреди ночи от того, что муж сидит рядом и пристально на меня смотрит. Заметив, что я открыла глаза, он усталым голосом сослался на бессонницу и попросил не обращать на него внимания, но я, конечно, этого сделать не могла: так мы и просидели вместе всю ночь, говоря на какие-то незначительные темы. Потом под утро я снова задремала, проснулась где-то через час и увидела, что Нараск по-прежнему не пытается спать, а сидит за столом и что-то пишет.
– Ты что там делаешь? – поинтересовалась я сквозь сон. – По работе указания оставляешь?
– Да, указания, – согласился Нараск и, сложив лист бумаги, куда-то его убрал – куда, я не поняла, потому что снова уснула.
Теперь я медленно шла рядом с мужем, удивляясь, каким неровным стал его обычно размеренный шаг, и гадая, что нас ждет в Закрытом лесу. Вот уже показался вход в метро, и мы, гуськом пройдя в него, двинулись к эскалатору. С тем, чтобы скатиться с него, произошла небольшая заминка: для Аллы с Булланом это было непривычно, но долго помяться на месте им не дал Иваныч, который размашистым движением толкнул Аллу в спину и направил по тому же адресу нерешительно севшего между бортиками Буллана.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст