смотрели на происходящее. Барабанны разгонялись, и вот уже два шара на цепях полетели вверх. В стороны, круг, ещё, ускоряясь под музыку. Бабах. Последний удар барабана и факелы ударили под ноги лисы, ослепляя зрителей. Секунда. Всё выдохнули, что с плутовкой всё хорошо. Хлопки, браво.
Маленькая мышка в голубом платье вышла на середину. И принялась читать рассказ. Нежная, ненавязчивая мелодия вплеталась в него. И вот зрители уже сами скакали на коне в замок прекрасной царевны. Разочаровывались в друзьях, дружили с драконом. И похищали настоящую принцессу их темницы. Мышка замерла. Вокруг стояло безмолвие, светлячки, забыв о своих огоньках, погрузили полянку в темноту. Тишина. Даже мелкие мошки стихли. Хлопки. Один, второй, третий. Подхватили. Вскоре вставали со своих мест. Рукоплеща и восхищаясь чуду, небольшого рассказа.
Концерт окончен, все расходились по домам, унося в сердце каждый свою прекрасную историю.
Мы
Ты. Да, именно ты. Кто читает эти строки. Встань, пожалуйста, и подойди к зеркалу. Что ты видишь? Тонкие губы? Слишком большой живот? Не тот разрез глаз? Волосы не такие, как…?
А я вижу в тебе мир. Да, целая планета. Вселенная, в котором живёт твоя душа. Она принимает решения, говорит только твоими фразами, улыбается. Вот именно как ты сейчас, поднимает уголки рта. И тёплый взгляд.
Да в тебе существуют подземелья, где страшно и больно. Есть космос, бесконечный и далёкий. Имеется опора и надёжность. Это всё в тебе, не сомневайся.
Ты можешь сделать те самые губы, как у Джоли, но это не изменит твой мир. Ты по-прежнему будешь ТЫ. Приходить домой, снимать маску правильной тупой красотки или сильного мужика и несколько секунд быть собой.
Выбираешь проживать так – живи. Я не буду тебя учить. Я просто за надувными губами, линзами красного цвета или намеренной худобой, буду видеть твой космос. Сидеть рядом, смеяться и грустить только благодаря твоему миру. Я не призываю тебя полюбить себя такой, какой ты есть.
Нет. Я тебя буду таким принимать и обожать. А ты делай, как велит тебе сердце.
Тепло за спиной
Он шёл по дороге. Тысячи, сотни тысяч шагов за спиной. Его перевал, его Арарат, его вечное путешествие вперёд и назад.
Захар работал доставщиком хлеба. Соседний аул, огромный по местным меркам, имел у себя большую пекарню.
Аул, в котором жил Захар и его сородичи был вдавлен в горную массу. Окружённый глыбами и вершинами со всех сторон так, что солнце сюда заглядывало ближе к полудню.
Сам же парень вставал в четыре. Надевал коричневые растоптанные и пыльные ботинки. И шёл рассыпчатой, словно сахарной, тропой.
Шёл вместе со своими мыслями или окружающей его спящей безмятежностью. Подходя к залитой солнцем вершине тропы, он не жмурился, не прикрывал глаза ладонью. Захару казалось, это будет кощунство перед Богом солнца, которого так недоставало его деревне.
Он