в виде анала и минета. Однажды я остался на лестничной площадке, чтобы увидеть Снежану воочию. Сквозь рёв AC/DC прорывались жопораздирающие вопли. Мне даже в один момент стало страшно и показалось, что вот-вот жертва умрёт от болевого шока. Но она вышла из квартиры на полусогнутых. Её шатало, и колени резко подгибались. Лахудра дошла до лифта, опираясь о стену, а по её голени струилась кровь.
IIIIII
Я прихватил свою курточку и вышел из квартиры оставив Эйприл наслаждаться вечной местью. Я направился в бар.
Касаемо моего вялопротекающего алкоголизма…
Пить и погружаться в бездны глубин бытия человеческого я начал ещё в юности. Началось всё с Кастанеде. Да-да. С того самого Карлоса Кастанеде и его учение дона Хуана. Совершенно случайно я обнаружил интересное явление, понять и зафантазировать этого чудного писателя можно легко и просто, если перед чтением выпить два литра крепкого «седого Урала». Того самого, что по ощущениям разбодяжен димедролом. Седой Урал горький и вязкий на вкус, но где вы встречали сладкий пиёт? Затем включаешь аудио книгу и засыпаешь. На следующий день, утром, я шел пешком на пары миллион километров, думая по пути о учение, а на сэкономленные на автобус деньги покупал сигарет. Книг Кастанеде написал много, учения его были продолжительны, и потому душа моя успевала привыкнуть к высокому и заодно к пиёту, который я заменил крепким седым Уралом, и тот, великодушно открывал мне свои тайны. Я шел на учёбу миллион километров слушая тяжёлую музыку с заморскими словами потому как именно под такую музыку душа моя приоткрывалась и думалось слаще. А когда я доходил до университета и обнаруживал что пары мои давно закончились, то разворачивался и шел обратно. До дома я доходил уже поздно вечером. Брал в ларьке два литра пиётозаменителя и начинал цикл сначала. Так, день ото дня, год за годом, я следовал пути дона Хуана и постигал тайные бездны глубин бытия человеческого…
До бара было недалеко. По пути я подогрелся и уже в баре почувствовал зуд под лопатками. Видимо тело чувствовало… предвкушало. В баре сидели паровозики, которые тянули всё, что на них погрузят. Настолько трудолюбивы были эти паровозики, что могли себе время от времени позволить посещать бар. Но каждый из них в тайне мечтал однажды стать паровозиком, который смог. Я подошел к стойке и хлопнул холодненькой две подряд. Зуд усилился, зато на душе полегчало. Затем с периодичностью в трек я принял ещё пару шотов горькой, но настолько холодной, что заходила она словно боржоми. Душа более не тяготела к земному, а зуд становился невыносим. Затем случилось… Я опрокинул седьмую стопку когда заиграл Курт Кобейн, а в поле зрения попала она. И теперь, когда все звёзды сошлись, крылья мои прорвались из-под лопаток. Я стал ангелом, спустившимся с небес для добрых дел и именно для этой девушки. Я подошел к ней.
‒ Привет. Не могла бы ты помочь мне?
‒ Здравствуйте. А в чём дело?
‒ Видите ли, ещё недавно я пил, курил, читал спорную литературу и сочинял бездарные стишки в пьяном угаре;