речь последнего покажется нам еще более красноречивой!»
Что же касается графа Бернсторфа, остающегося верным моде времен Германии Вильгельма I, то он, в своих лакированных ботинках, темно-сером рединготе, тонкой, затянутой в корсет талией и подкрашенными волосами, с презрительным видом отвечает тем, кто спрашивает его мнение о вступлении Германии в Лигу Наций: «Именно Германии надлежит обеспечить торжество подлинной идеи президента Вильсона. Версальский договор является лишь вынужденной мерой временного характера, суррогатом действительного мира!»
Наконец на трибуну неловко поднимается Штреземан. Со свойственным ему металлическим голосом и с неподвижно лежащими поверх досье большими руками он скорее бормочет, чем произносит свою речь, полную софизмов.
«Рейх согласился вступить в Лигу Наций лишь в надежде, что ее руководители установят на земле задуманный Богом новый порядок, при котором все нации имели бы право на равенство и т. д.»
Тень неудовольствия пробежала по лицам присутствующих, которые ожидали услышать совершенно другую по содержанию речь.
Однако Штреземан заранее предупреждал Бриана:
«Я вынужден был составлять и переделывать свою речь пять раз! Президент Гинденбург всякий раз находил, что она недостаточно воинственна! Таким образом, я могу удовлетворить присутствующих в Женеве лишь на 25 процентов, ибо я должен оставить 75 процентов своим берлинским националистам!»
Но час спустя на большом банкете, устроенном представителями прессы, он находит «нужный жест». В конце обеда, напоминающего изобильные пиршества Пантагрюэля, он поднимается с места и, подходя к Бриану, звонко чокается с ним. Атмосфера становится более спокойной. Все довольны!
Но ненадолго.
В 9 часов вечера Штреземан собирает немецкую колонию в пивной «Гамбринус». Пивные кружки, толстые сигары и большая речь о внутренней политике, сопровождающаяся ударами кулака по столу.
«Реабилитация Германии перед всем миром является свершившимся фактом… Доказано, что именно союзники несут ответственность за войну… Германия снова требует возвращения ей колоний… И поскольку в статье 8 Устава Лиги Наций предусматривается разоружение великих держав-победительниц, в то время как побежденные уже разоружены, Германия вновь вооружится, если великие державы-победительницы не разоружатся!»
Речь должна остаться секретной.
Но лютый враг Штреземана и его политики Шейерман из «Дойче тагесцайтунг» поспешил передать ее текст швейцарскому телеграфному агентству.
Сенсация! Катастрофа! Этот простой факт подрывает позиции Штреземана, парализует деятельность Германии в Лиге Наций и главное – представляет Бриана каким-то иллюзионистом, если не сказать простофилей, перед общественным мнением правых кругов во Франции, которое все больше ставит под сомнение правильность идеи сотрудничества своей страны с Германией.
Однако во время официальных встреч Штреземан высказывает по отношению