выходили из вагона.
В первый раз становится заметно, что здоровье Бриана ухудшилось. Вечером, когда он принимает представителей печати, он охотно позволяет теперь говорить Тардье и смотрит на него одновременно с грустью и как бы забавляясь: «Другое поколение – другие методы», – бормочет он, в то время как Тардье, жестикулируя мундштуком, с вызывающим видом пытается толковать самые сложные проблемы, как ему кажется, оригинально и по-новому.
Бриан молчаливо не одобряет этого, но чувствуется, что он слишком устал, чтобы восстанавливать истину. Часто это бывает очень тяжело.
Сотрудник Клемансо, Андре Тардье, в своих неизменных лакированных ботинках и в цилиндре, одетый по последнему крику моды в нечто среднее между пиджаком и сюртуком, со своим мундштуком, более длинным, чем у Рузвельта, со свойственным ему вызывающим и насмешливым видом, представляет собой законченный тип французского буржуа, сына крупного буржуа.
Несмотря на недостаток политического чутья и почти полное отсутствие интуиции, он одарен высокими качествами человека действия. Его мозг представляет собой великолепную рабочую машину. «Это паровоз, всегда мчащийся с предельной скоростью, – говорят о нем чиновники и добавляют: – Но при нем никогда не может быть компромиссов. В политике он ломает все!»
Он несколько склонен к тому, чтобы «бить на эффект», и нет уверенности в том, что в его руках политика Франции в Лиге Наций, политика тонкая, разнообразная и сложная, будет иметь определенный успех.
Его отношение к Бриану определяется репликой, брошенной им в палате депутатов: «Ваша политика, господин Бриан, – это политика дохлой собаки, которую несет по течению!»
В Гааге через несколько дней после начала конференции королева Вильгельмина устраивает большое празднество в королевском дворце.
В небольшом салоне собрались за карточной игрой в тридцать одно увешанные орденами и с орденскими лентами через плечо послы, посланники, делегаты и избранные журналисты. В течение сорока пяти минут они ожидают торжественного знака, чтобы вместе со своими делегациями пройти перед их величествами – королевой Голландии Вильгелъминой, принцем-консортом и маленькой принцессой.
Председатель Совета министров Андре Тардье «более великолепен, чем когда-либо». Бриан (сопровождаемый на этот раз генеральным секретарем Кэ д’Орсэ Филиппом Бертело), Лушер и тучный министр финансов, сенатор от департамента Орн знаменитый Адольф Шерон, которого его диспут с новым английским министром финансов Сноуденом уже со времени первой Гаагской конференции сделал известным на международной арене, сопровождают председателя Тардье.
Хитрый, изворотливый Адольф Шерон, с маленькой бородкой, на коротеньких ножках и с огромным животом, все время мелочно спорит по вопросам права и юриспруденции. Это настоящий нормандский крестьянин: «Соотечественник палачей Жанны д’Арк» – как его всегда называет Бриан. Ест он феноменально. Еда – это важнейшая забота в его жизни.
«Я