что за план созрел у Марты при виде скромно одетой девочки, помогшей ей на вокзале? Она может дать ей кров, еду, видно же, что девочка из приезжих и неуверенность, если не потерянность прямо сочится из неё. Помочь так и тянет девчушке, сразу вспомнилось, как она, когда – то давным-давно тоже приехала на этот шумный вокзал из далекой провинции, в которой у нее осталась вся родня. Это уже потом была удачная работа в одной из крошечных таверн в Шнуре, потом знакомство с будущем мужем, тогда еще молодым парнишкой из книжной лавки по соседству. А до этого была и растерянность, и неуверенность, да и попросту страх, что там и говорить. Так, что девчушке она поможет, мимо не пройдет. А взамен попросит, во-первых, назваться своей дальней родственницей, которой ни Руфус, ни она в лицо не видела, только и знала, что девушку звать Ани и ей примерно столько же лет, сколько и сидевшей напротив девушке. Во-вторых, помогать по дому, полы помыть, пыль протереть, постели перестелить, за продуктами сходить. И да, если их двое, то оправдано будет, если они станут питаться отдельно. У Руфуса семья большая, и ладно бы старушка, а тут еще один молодой, растущий организм, нет, решено, Марта сама прокормит Ани и избавит родственника от лишней нагрузки. Ани же вольна распоряжаться своим свободным временем, как вздумается, искать работу, пробовать поступить учиться, у нее будет время и тыл. Денег ни за съем, ни за пропитание Марта не возьмет, даже поможет немного с гардеробом на первое время. Но, а в ответ, девушке надо очень правдоподобно сыграть роль дальней родственницы из далекой провинции и попросившейся к бабушке Марте на постой.
– Ну, как ты согласна или надо подумать?
– Тут и думать нечего, я согласна, и спасибо вам большое. Вы даже не представляете, как я вам признательна и благодарна за помощь и участие.
Марта расцвела в улыбке, отчего ее лицо стало похоже на печеное яблочко, сладкое и вкусное. Что и говорить, благодарность, великая вещь.
Не буду долго описывать тот прием, что ждал нас в доме бабушки Марты. Лица Руфуса, его жены Рамины, да, впрочем, и кое-кого из детей, что были тогда в доме не отличались ни добротой, ни радушием, разве что удивлением, малоприятным, к слову сказать. Лишь мальчишечка, лет семи, после тех немногих слов, что прозвучали в ответ на слова Марты, подошел, с интересом меня разглядывая и подал руку, спросив:
– А ты мне кто? Сестра?
– Нет, Николя, – с улыбкой ответила за меня Марта, – Ани скорее тебе тётя.
– Седьмая вода на киселе.
Негромко, но все же слышно, и отнюдь не дружелюбно послышалось со стороны девушек, примерно одного со мной возраста.
– Ну, не скажи, Полин, – сухо отрезала Марта. – Я так очень была привязана к Тае, ее матери, и в свое время, мы с мужем даже надеялись, что та у нас останется, даже уговаривали её. Но, жизнь вот как повернула, Таис отправила ко мне Ани, и я рада ей, как родной внучке.
Таким образом, со знакомством и приветствием, к моему облегчению было покончено,