и зря, – Дима пожал плечами, и потянулся к карте, чтобы её свернуть, – да и ладно. Не будем время терять, мы вообще-то здесь, чтобы уроки делать, помнишь?
– До сих пор не понимаю, как ты батю убедил, то тебе нужна помощь, – улыбнулась Тоня, и задержала его руку, не давая свернуть карту, – погоди.
– Ладно, – Дима сложил руки на груди, – батю убеждать особо не пришлось – просто сказал, что нужна помощь, и всё. А ты, типо, отличница. Ему не до этого сейчас.
– Мама болеет ещё?
– Ага, – кивнул Дима, – хотя всё не так плохо. Вроде через неделю – другую выпишут. Я рассказывал, что врачи еще летом говорили, что меня нужно «готовить»? Ну, к тому, что она не выживет?
– Какая жесть! – сочувственно кивнула Тоня.
– Угу. Ну а пока она еще там – бате точно не до меня.
– Слушай. Насчёт твоей мамы, – сказала Тоня, разглаживая карту, – помнишь, ты говорил, там есть какой-то паровоз заброшенный? Возле больницы? От которого веет чем-то нехорошим, и ты думаешь, что в его топке кого-то сожгли?
– Ну.
– Давай глянем, не происходило ли там чего необычного в окрестностях?
Ребята склонились над картой.
Удивительно, но останки паровоза (а с ними и заброшенное депо, и больница, где лежала мама) находился в кольце зелёных значков.
– Зелёный? Это что по твоей системе? – Уточнила Тоня.
– Жизнь. Разные живые существа. Ну, там йети, лох-несси, мостыри всякие… Хотя нет – мостырь это, скорее, нежить.
– И что, все случаи реальны?
– Нет… – нехотя признал Дима, и тут же поправил, – вероятно, нет. Я не проверял.
– Почему? Интересно же – с чего бы тут так дофига зелени. Аномалия ведь, наверняка… – начала Тоня, но тут же осеклась, и добавила, – у тебя же мама там. Ясно. Понимаю. Сорян.
Помолчали полминуты.
– Да дело даже не в этом, – наконец, вздохнув, сказал Дима, – наверно, не в этом. Тут, скорее, этот паровоз. У меня от него волосы шевелятся, – он поднял руку, и для наглядности указал на собственный затылок, – вот тут.
Тоня улыбнулась.
– Ясно, – сказала она, – слушай, а посмотри, что именно там происходило? Кого видели?
Дима достал блокнот, и углубился в записи.
– Да вроде типично для наших мест, – заключил он через несколько минут, – медведь с человеческим лицом. Волк со светящимися глазами. Да гонево разное, скорее всего.
– Вот и хорошо! – решила Тоня, – Го вместе проверить!
– А уроки? – возразил Дима.
– Да я всё еще в обед сделала. Завтра утром скатаешь. Бате скажешь меня провожать пошёл! Поехали, пока автобусы ходят – вдвоём не страшно!
– Втроём, – сдался Дима, – Барс с нами.
Когда добрались до щербатого забора заброшенного депо, солнце уже клонилось к закату; снег отливал золотом. Морозец крепчал, как всегда бывает в ясную погоду зимой.
Странно, но теперь, под первыми звёздами, которые зажигались одна за другой в темнеющем бездонном небе, старый паровоз выглядел съёжившимся, жалким.
– Похоже, котёл взорвался, – решила Тоня, внимательно оглядев реликт, –