с чем-то подобным, не в его манерах было позволить себе иного поведения нежели то, какое он проявлял по отношению к ней.
Куранты ещё не пробили двенадцать, но заветный час был всё ближе и Пэтр был приятно обрадован его звонку. Проведя пальцем по экрану телефона, он заговорил первым:
– Никогда не поздно позвонить отцу правда?
Голос его при этом был даже доброжелательным.
В нём отсутствовала та холодность, с какой он говорил со всеми прочими. И Эндрю улавливал такие перемены.
На лице молодого человека появилась довольная ухмылка. Слышать голос отца было приятно. Приятно знать, что он всё тот-же – приятный и уверенный каким он всегда и был.
Хмыкнув, Эндрю ответил:
– Ты и сам прекрасно знаешь, что, если бы всё сложилось иначе, мне не приходилось бы тебе звонить. Мы могли бы сидеть втроём за одним столом и отмечать новый год как все нормальные семьи.
Динамик телефона Эндрю издал тихий вздох:
– Но мы не можем. Мне кажется, Эндрю, такие затеи остались только в наших мечтах.
– Мой отец что? Сдаётся? – Это был больше не вопрос, а вызов.
– Тактическое отступление. – Спокойно ответил Пэтр.
– Уступаешь маме? – А в этом вопросе больше было сдержанного удивления.
– Своего рода да. Это уступка. Она считает, что я монстр (и в чём-то она права) поэтому хочет оградить своего любимого сына от самой большой для него угрозы.
– Пап, честно, мне всё равно что вы друг о друге говорите. Я хочу, чтобы вы были счастливы – прежде всего. Моя любовь к вам ровно одинаковая. Хочу, чтобы семейные праздники мы отмечали вместе. Но, видимо, счастье вас обоих заключается не друг в друге и не в семье.
– Это сложно Эндрю. – Попытался сгладить углы Пэтр.
– Я понял, ты опять хочешь увести разговор в другое русло ведь так да? Я правильно понял?
Короткая пауза.
– Послушай, я люблю твою маму. Сколько бы гадостей она мне не сказала и кем бы не считала, она ошибается, зная это, я искренне хочу, чтобы она наконец увидела меня. Меня, а не тот образ, который она себе составила. Только это трудно – увидеть.
– Я мог бы ей помочь если бы ты только рассказал мне о вашем прошлом.
– Не стоит это ворошить. Там уже ничего не изменится.
– Зато в моей жизни может.
– Мне понятны твои благие побуждения Эндрю, но в этом мы с твоей матерью должны разобраться вдвоём.
– Но это и меня касается тоже! – В этот момент он повысил голос дабы придать этим словам важности.
– Верно. Именно поэтому ты не должен влиять ни на кого из нас. Знаешь, я никогда не дам ей развода. И это затянется на долгие годы. А у тебя впереди вся жизнь и ты не обязан выбирать кто из нас лучше.
Просто прими факт того, что мы уже не можем быть вместе. Это не делает нас меньшей семьёй. Я по-прежнему буду твоим отцом, а Глория – твоей мамой, этого никто не сможет изменить. Как и изменить наше мнение друг о друге. Даже ты.
Как бы мы оба не дорожили