ним. Эти ужимки, улыбки, взгляды, вздохи – всё это Яков уже давно успел изучить. В основном все его бывшие подруги применяли одни и те же приемы. И Лола в этом плане была такой же, как и все красивые жеманницы. Холодным тоном он отклонил ее непристойные намеки.
– На этом пока остановимся, – сказал он.
Лола снова расхохоталась, только на этот раз, чтобы скрыть досаду.
– Хорошо. Значит, скажу маме, что мы останемся тут еще на два дня.
Море снова стало прибывать, выбрасывая на берег коричневые хлопья пены. Невысокие серые гудящие волны лениво набегали на берег, покрывая холмистые дюны и мелкие желобки. Вдали снова нависли дождевые тучи. Подул сильный ветер, черный навес из облаков качнулся, растворяя проблески голубого неба. И только краюха двойной радуги, вклинившейся в одутловатые тучи, разбавляла унылый вид небосвода.
Когда они вернулись, на кухне царил полный порядок. Вся посуда была перемыта, а на пустом столе красовались пузатый горшок с махровыми фиалками и синяя чашка на деревянной подставке. Пока Лола наливала себе апельсиновый сок, Яков подошел к столу. Он поднёс к носу наполовину наполненный коричневым отваром синий сосуд и отпил из него. Это был ромашковый чай.
– Кажется, твоя мама уже позаботилась о тебе, – сказал Яков, подавая девушке синюю чашку.
– Что это? – Лола брезгливо скривила гримасу. – Это что за вонь?
– Это ромашковый чай. Помнится, ты любишь его.
Лола выхватила чашку из его рук и поспешно вылила всё в раковину.
– Я пью чай только в определенные дни. А для ромашкового у меня вообще выделен особый день в году. Так что мама снова что-то напутала.
Яков уронил взгляд в гостиную и приложил палец к губам.
– Не шуми, – сказал он тихо. – Видишь, там человек устал и спит.
В гостиной у камина, завернувшись в плюшевый плед, мирно дремала Анна. Но Лола даже не соизволила сбавить громкость голоса. Треща без устали, она проводила Якова в гостевую комнату на втором этаже.
– Это твоя спальня с видом на сад, – сказала Лола, отпирая окна и дверь на балкон. – А моя комната внизу. Мои окна выходят на море. Вид рассвета из моего окна – это нечто волшебное.
Она снова хитро приподняла бровь и, понизив тон, чуть ли не шепотом произнесла:
– Дверь свою запирать я не буду, а то вдруг ты захочешь посмотреть на рассвет над морем из моего окна.
Яков осмотрел комнату и учтиво поблагодарил девушку за приглашение, обещав подумать над этим. Лола еще некоторые время постояла у двери, будто что-то рассматривая в убранстве спальни, а потом неспешно удалилась. Как только ее шаги стихли, Яков, как напуганный мальчишка, запер дверь на ключ и облегченно вздохнул. В следующую минуту он набрал номер телефона Германа, будучи уверенным, что этот обалдуй еще и не думает ложиться спать.
– Привет, братец! – раздался задорный голос Германа вперемешку с всеобщим гулом и бьющей по ушам музыкой.
– Выйди куда-нибудь,