Герои маски и пропуска. Валерия Лисичко

толчками подталкивать фольцваген, в котором расположилась сладкая парочка, к хлипкой оградке этажа. Перспектива полёта окрылила Ложку с Кирычем, они мигом проснулись и вылетели из салона. Второй день дался тяжелее. Возможно, потому что шли дольше. Возможно, сказался свежий воздух (Кирыч, конечно, как мог разбавлял это недоразумение своим бонгом, но свежий воздух всё равно упорно прорывался в лёгкие).

      Банда меча и маги, ой, то есть чипсов и колы, торопилась изо-всех сил, верные паломники Ашана, выжимали свои ноги на полную скорость: до оттоптанных пяток и сведённых судорогой икр, до отдышки и отказа от привала. Но вместо того, чтобы прибыть на дачу к вечеру, добрались до места второй ночёвки глубокой ночью.

      – Какая хрен разница, – подвёл итог Малой. – Могли бы с комфортом дотопать.

      Дачный посёлок ограждал высокий забор. Долго пришлось кричать, пока им открыли. Прежде, чем открыть – измерили температуру. Дальше, в трёхстах метрах от первого – второй забор. И тоже измерение температуры. Пятьсот метров – и третий забор. Финальный. Прошли. Вот они, родные дачи.

      Когда стало понятно, что пандемия затягивается, родители и старики уехали на за город – к земле поближе, к свежему воздуху, к натуральным продуктам. Большинство организовало свои сельскохозяйственные угодья. Деревянные и кирпичные дома на свежем воздухе. Молодёжи оставили цементные коробки с интернетом по спутнику и оптоволокну, возможностью устраивать тусы на крышах и смотреть за движением зомби-орд с верхних этажей.

      Дачники к вещам относились иначе – их берегли, складывали, хранили, чахли над ними, приговаривая: «вдруг пригодится». Дачники презирали походы в Ашан. Снаряжались туда только в случае крайней необходимости. А чаще старались составить список и отправить за покупками младшее поколение. Старались замкнуть свой мирок на собственном труде.