себя уверенней, им проще скрываться и охотиться. Ночь – это их время.
– Пора, – лишь проговорил Том, но мама его остановила.
– Нет, Том. Мы с тобой должны действовать сообща, – она даже не смотрела ему в глаза. – Используй нашу связь.
– Что у тебя в планах, Ирина?
– Нечто очень интересное, – мама протянула каждое слово и ядовито улыбнулась.
Я чувствовала ее радость от предвкушения того, что будет происходить дальше. Она считала себя сильной и неуязвимой, считала себя «Хозяйкой Тьмы», хоть раньше напрочь отрицала этот титул.
Вновь взглянув сквозь ветки на полосу деревянных домиков, в которых уже погас свет, мама жадно облизнулась. В ее мыслях проскочило нечто ужасное, чего я совсем не ожидала уловить: мама убивала не из-за того, что хотела есть, не из-за голода, она убивала ради удовольствия. Ей нравилось, когда невинные и слабые люди просили ее о пощаде, молили о спасении.
Я не хотела видеть это, но самовольно отклонить телепатическую связь была не в силах.
Подав сигнал Тому, мама медленно вышла из засады, в которой они провели долгие несколько часов, и бесшумно направилась к деревне. Том последовал за ней, изредка оглядываясь назад. Подойдя ближе к первому из домов, они оба остановились. Взламывать замок вампиру не было необходимости, и я поняла, что мама и Том попадают в дома посредством силы перемещения.
Том посмотрел на маму, та кивнула, и они оба растворились. Когда тьма рассеялась, то передо мной воцарилась такая картина: мама стоит около кровати пары пожилых людей, которые мирно спят в своей постели, и пристально сверлит их тела своим прожигающим взглядом. Том остался у двери, бормоча что-то себе под нос. Мама медленно подкрадывается к жертвам, наклоняется к их лицам и громко произносит:
– Ужин подан.
В ту же секунду люди открывают глаза и замирают в удивлении. Мужчина пытается встать, а женщина, схватив его за руку, начинает истошно кричать. И я поняла почему: мама показала свои клыки. Схватив женщину за горло, чтоб та перестала кричать, мама впивается зубами в ее шею, без стеснения издавая громкие звуки наслаждения.
Мужчине все-таки удается встать с кровати. Он смотрит в сторону двери и понимает, что выхода там нет: Том, почуяв запах крови, тоже обнажает свои белоснежные клыки. Бедный мужчина становится жертвой безысходности, тогда как его жена все еще брыкается в крепких объятиях моей мамы, истекая кровью. Голос женщины довольно ослабел, и уже не слышно столь громких душераздирающих криков, что раньше.
Пытаясь найти способ покинуть дом, мужчина смотрит в сторону окна. Том по-прежнему стоит на месте, не предпринимая никаких попыток остановить жертву. Старик быстро срывается с места, бежит к окну, но тут же отлетает обратно.
Теперь все встало на свои места в моей голове: то, что бормотал Том, как только вошел в дом, было не что иное, как заклинание создания защитного поля. Оно глушило все звуки, благодаря ему вокруг дома