Майкл, вам ведь нравятся картины, книги, музыка?
– Да, но далеко не всё.
– Но почему, как вы думаете, вам нравится именно этот роман, эта картина, эта симфония? Ведь в мире полно схожих, а ещё и огромное количество качественных копий?
– Никогда не задумывался над этим… Но могу признаться, что копии мне нравятся не так сильно, как оригиналы.
– Вот! В этом-то всё и дело! Вы сами подошли к ответу. Чем отличается копия от оригинала? При первом приближении – ничем. Но её воздействие на эмоции человека гораздо слабее. Почему?
– Не знаю. А вы?
– У меня есть на этот счёт гипотеза. Правда, никем пока не подтверждённая. Мне думается, мы ещё далеко не всё знаем о человеке. Возможно, будете смеяться, но я уверена, что существует некая душевная энергия, энергия мыслей, которую мы ещё не умеем оценивать, измерять. Но можем чувствовать. Каждый художник, писатель, композитор при создании своего произведения вкладывает эту душевную энергию в него. А копиист, повторяя внешние контуры, не имеет того душевного накала, и потому копия – всего лишь копия. Хотя история знает копиистов, которые смогли вложить нечто своё в картины, и они становились самостоятельными произведениями. Вы понимаете, о чём я?
– Ляля, в этом что-то есть. Мне нужно над этим подумать. Спасибо за беседу. Надеюсь, у нас найдётся время продолжить её? К сожалению, сейчас мне надо идти.
– Майкл, спасибо и вам. Всегда буду рада встретиться и поболтать.
Глава 6. Напутствие
Что со мной? Меня так и тянет быть рядом с двуногими существами. Простое любопытство на тему «съесть или не съесть»? Очевидно, что нет. Их размеры не по мне. Разве что по кусочкам. Издали подглядываю за ними. Они явно чужие здесь. У нас таких нет. Во всяком случае, я таких не видала нигде. А я побывала во многих местах. Может, они оттуда, из мёртвой, холодной, сухой белизны? И почему я говорю о себе в женском роде? Ах да, это я прочла в мыслях у чужих. Они разделены на мужские и женские особи. Меня особо привлекает одна из этих существ. Та, у которой нет слов.
ДЭНИС
– Капитан, команда в сборе, – мягкий баритон вытащил меня из колодца памяти.
– Спасибо, СЛАИ, сейчас буду.
Надо собраться с мыслями. Воспоминание о моей Нике всякий раз разбивает стройную картину планов на будущее. Странно, ей никогда не нравилось её полное имя – Вероника. А мне очень. Вера в победу. Во всяком случае, мне нравилось понимать её имя так. И её саму. Если бы не её вера в победу, мы бы не выжили тогда. Сейчас понимаю: наше первое путешествие сюда было полным сумасшествием! И мы ведь вроде осознавали, что это смертельный номер, полёт в одну сторону, но тем не менее пошли на это! На что только не подвигнет юношеский авантюризм! Двенадцати из нас, первопроходцев-акванавтов, повезло. Другие члены экспедиции навеки замурованы во льдах Европы. Вместе с Никой. Моей Никой…
Человек,