во имя нашего господа, сестра. Твой маленький ублюдок, Джеки, тому доказательство. Он рожден, чтобы быть вскрытым на нашем алтаре. Его кровь должна пролиться немедленно. И она прольется. Возможно, не сейчас, но скоро. Когда тебя не будет рядом, чтобы защитить его. Когда тебя не будет рядом, чтобы защитить моих маленьких агнцев.
Из темноты появился отец Джейкоб Мастерс. Его глаза светились, заливая пещеру болезненным голубым светом, отчего у Имоджин закрутило живот. По щекам у него сочились густые черные слезы, собирались у края подбородка и свисали нитями. Бледную кожу испещряли черные вены, отчего казалось, будто впалые щеки раздроблены на сотни кусочков.
– Я погряз в собственном грехе, Джини. Ты же знаешь, что очистить душу можно лишь через кровь. А закалить – лишь через огонь искупления. – Кончики его пальцев вспыхнули огнем, словно спички. Он жестом указал на символы. – Священное Писание нашего господа учит этим обрядам мертвых. Поищи в своем сердце и поймешь, что это правда. Только не говори, что пришла сюда не для того, чтобы пролить мою кровь и сжечь мою церковь дотла.
Имоджин не пришлось это делать. Джейкоб хорошо ее знал. На самом деле всех их хорошо знал. У него была эта способность. Способность заглядывать вглубь членов своей паствы, знать, что ими движет и за какие ниточки дергать. Имоджин было неведомо, всегда ли он обладал этой способностью, или это зверь из бездны дал ему такой дар. В любом случае Джейкоб воздействовал на нее своей волей, нашептывал ей, когда она была наиболее уязвима, после того как ее муж Стив погиб в автокатастрофе.
Джейкоб воспользовался ее слабостью, предложив отдать ему Лауру. Позволить ему делать все, что заблагорассудится, чтобы он принес жертву. И как добрый маленький агнец, почувствовавший себя преданным богом, она сделала так, как он хотел. Во благо церкви. Ради обещания рая на земле. Ради ее нового бога.
Сожаление поселилось у нее в животе и горело там, прожигая в нем дыру. Оно не покинет ее до конца жизни. Имоджин знала, и, что еще хуже, Джейкоб тоже это знал.
– Детки, – произнесла она, понижая голос. – Мне нужно, чтобы вы закрыли глаза и зажали уши. Ты тоже, Джеки.
Она не стала их ждать. Дрожа, с сердцем, исполненным ненависти и сожаления, Имоджин подняла отцовский револьвер и нажала на спусковой крючок. Вспышка выстрела осветила пещеру подобно молнии, на мгновение отбросив от Джейкоба на стену тень, прежде чем он рухнул спиной на алтарь. Каменное изваяние погребенного бога вспыхнуло голубым пламенем.
– Джини! – закричал Генри, спрыгивая на пол. При приземлении он упал на колени и зашипел от боли. – Господи, девочка, что ты натворила?
Имоджин не обратила внимания на друга, его слова заглушил внезапный звон у нее в ушах. Пройдя вперед, она встала над истекающим кровью проповедником. Джейкоб Мастерс смотрел на нее своими бледно-голубыми глазами и ухмылялся.
– Кровь и огонь, – прорычал он. – Сегодня вы их получите, но со временем и я получу их. – Он коснулся бледным пальцем раны в груди, макнул кончик в кровь, поднес ко лбу и нарисовал на нем грубый символ.