вопросов. Кому же все-таки стоило поклоняться?
Италия – это та страна, которая постоянно держит в тонусе. Bel paese («прекрасная страна») так и норовила меня свести с ума количеством шоковых ситуаций, которыми были насыщенны первые сутки туриста. В тот теплый приятный вечер я и подумать не мог, что это только лишь начало пути, в конце которого не всегда горит свет. В этот раз его даже некому будет зажигать… Но сейчас пока еще его лучи распирали окно 4-го этажа с распахнутыми ребристыми ставнями бежевого домика, опиравшегося на магазины и уютные маленькие ресторанчики, где исключительно тихо и наигранно лениво собирались по вечерам жители района и случайные гости ради бокала вина из сорта Гарганега или Ламбруско.
Признаться, я ожидал, что у дома пострадавших стоит не менее 10-ти машин с мигалками и не менее 3-х детективов с подтяжками, в гангстерских шляпах и с вечной сигаретой в зубах, наперебой опрашивающих растерянных родителей. Что только не делает со стереотипным мышлением глупые нереалистичные фильмы. Пустоту на улице заполняло великое творение Бернини, манящее столь сильно, что мне едва хватило мужества выиграть борьбу. Для местных жителей пересечение Нила, Дуная, Ганга и Ла-Платы играет роль ориентира для встречи, но для приезжих, особенно таких диких и жадных до остатков величия мастеров прошлого как я, это был ориентир по целой Вселенной, образ чего-то по-настоящему стоящего, такого как жизнь. Мне кажется, что, разгадав сакральный смысл в изгибе мрамора, можно прочитать историю мира, и более того продолжить ее своей рукой.
Санторо обещали, что я смогу насладиться фонтаном, когда он нас пригласит на ужин, опробовать Поркетта, настоящую Болоньезе и Панна-котта. И вопреки всему я здесь, но совершенно по другой причине.
– Значит все-таки нашлась… Ачиль, опьяненный счастьем забыл оповестить. Скорее всего он звонит в гостиницу прямо сейчас, а я идиот не сказал даже Андрею, куда направляюсь. Да и знал ли я сам? – самоуспокоение дало свои плоды, от чего стало гораздо легче работать легким. Воздух все еще был густым и теплым, но жизнь уже налаживалась.
Я еще раз глубоко вздохнул, выдохнул и направился в обратный путь. Я не желал, чтобы ночь прекращалась, она была еще слишком привлекательной для неожиданных интриг.
К слову, я только начинал жить.
Настроение резким рывком рвануло вверх, от чего возникло желание погулять по ночному Риму. Задумчивость на тему бытия, по-особенному интересная почему-то после заката, затуманила разум и глаза. И вот я уже чудом оказался на оживленном перекрестке. Поток машин инсценировал жалкое подобие пробки на очередном светофоре. Буквально один миг, и опять темные переулки, безлюдность, тайны и призраки. Тесный проход между домами, подобный которому в любом другом городе остался бы без названия, итальянцы гордо величают улицей имени выдающегося соотечественника. Сложность самостоятельного изучения улиц в Риме заключается в нарастающем интересе к каждой фамилии