не осталось. Скажи мне, где и когда. Я тебе флешку приготовил. «Письменно» всё получишь.
– Э, шалишь! Я «устно» тоже хочу.
– Ну, конечно! Обязательно и «устно» Петруха. Мы должны решить, как быть дальше.
– Давай переговорим, а потом ты доложишь на СГ. Знаешь, сделаем так…,
– предложил Петр и, понизив голос, стал излагать Володе свою мысль.
Настенные ходики с маятником негромко закряхтели, потом заиграли «Ах, мой милый Августин!», повторили мелодию три раза и смолкли. Можно было этот автономный завод не использовать, тогда они отбивали бы только часы и половинки. Но Синица любил механические классические часы с перезвоном, свои выбрал у антиквара с особой тщательностью, отдал на реставрацию в отличные надёжные руки, а теперь с удовольствием слушал, как они ещё каждую четверть балуют его хрустальными колокольчиками.
Пётр сидел в кабинете в резном дубовом кресле, обитом зелёным бархатом, во главе овального стола. Кресло было фамильное. Оно принадлежало ещё деду его матери Екатерины Александровны Сарьян. Креслу было не менее ста лет, и Пётр всё собирался узнать подробнее историю этого раритета. По отцовской линии у его мамы были знаменитые предки. Но руки пока не доходили.
Секундная стрелка сделала полный круг, и дверь отворилась. В комнату вошёл Расторгуев.
– Здравствуй! Я пораньше. Не помешал?
– Что ты! Здравствуй, Володя. Садись. Ты знаешь, я сам с годами стал до тошноты пунктуален. Всюду прихожу раньше назначенного. До смешного: знаю, например, что в гости следует явиться на полчаса позже. Но не могу! Так я где-нибудь поблизости сяду в кафе и жду, чтобы не было неприлично.
Расторгуев засмеялся, порылся в карманах и вынул небольшой предмет.
– Смотри, Петя, я тебе однажды обещал сюрприз. И он поставил на стол песочные часы в деревянном футляре. Их девичья стеклянная фигурка была наполнена снизу красноватыми крупинками.
– О, здорово, Володька! Очень наглядно для регламента и вполне в духе нашей «конторы». На сколько они рассчитаны?
– На пять минут.
– То, что надо. Я, когда диссертацию защищал, убедился, что пятнадцать минут, это очень много.
– Почему пятнадцать?
– Ты должен уложиться с докладом ровно в четверть часа, ни минутой больше. Дальше председатель имеет право тебя прервать. А это катастрофа – самые главные выводы и результаты нередко в конце.
– А у меня, – ответил Расторгуев, – совсем не было опыта рассчитывать точно время в подобных случаях, пока не начал преподавать. В самом деле, пятнадцать минут для информационного сообщения – много это или мало?
– Суди сам. Это шесть страниц машинописного текста. Поэтому я считаю, если каждый из нас на текущем СГ сделает сообщение величиной в два листа, будет нормально. Как раз твои пять минут. Затем ещё пять минут обсуждение. Нас четверо, итого, сорок минут. Следующие полчаса – общий анализ, и последние.
– Ценные указания! – прищурился Володя. – А что? «Царь я или не царь?»
– Надо