стоило говорить Алеше о смерти матери, особенно учитывая его состояние. А потом хозяин и сам начал временами забывать, что я не его жена. Мы переехали в Петербург, чтобы избежать лишних вопросов, и я ухаживала за ними обоими, пока Николай Антонович не умер. Артемий помогал мне. Больше никаких слуг в доме не было.
– И… от чего он умер?
– Отказала вторая почка. Он много пил после смерти жены. И отказался от пересадки и даже от гемодиализа: не привлекала его жизнь инвалида. Перед смертью он взял с меня и с Артемия слово, что мы будем всю жизнь заботиться об Алеше.
– Почему он не оставил завещания? Он же прекрасно понимал, что див не может быть опекуном?
Она вздохнула:
– Кто знает. Я же говорю, что со временем он начал путать явь и грезы и забывать, что я не Анастасия.
– А как же тебе удалось пользоваться документами умершей? Ты же совершала все эти сделки, с животными и дивами?
Ее губ коснулась едва заметная улыбка.
– У меня есть некоторые связи, в том числе при дворе. Ну и деньги. Они творят чудеса. Будет беда, если Алеша попадет в руки родни Перовых. Его имущество промотают, а самого сплавят в «пансионат» на всю жизнь. Так что игра стоила свеч, и мне удавалось скрываться, пока вы меня не нашли. И если вы придадите это дело огласке, то… вы сами все понимаете. Так зачем вы выследили меня? Что вы хотите? Денег? Я дам вам столько, сколько нужно, чтобы вы и ваш приятель-пристав ни в чем не нуждались до самой смерти.
Аверин резко встал, вскинул правую руку и медленно поговорил:
– Я – граф Аверин. Если ты еще раз посмеешь предложить мне взятку или оскорбить моего друга, ты очень пожалеешь об этом.
Она тоже вскочила, но тут же села и выставила ладони перед собой:
– Простите, ваше сиятельство. Я давно не имела дела с порядочными людьми. Так… что же вам нужно?
Он не стал садиться, а снова подошел к окну.
– Я же сказал что. Правду. В том числе и о смерти Даниила.
– Что? Даниил мертв?! О-о-о, так вот почему эти люди ломились сегодня ночью ко мне в ворота и угрожали сжечь мой дом! Кто же… – Она осеклась и умоляюще посмотрела на Аверина: – Ваше сиятельство! Я клянусь вам, да вы же знаете, я не могу вам лгать, это не я!
– Я знаю. Поэтому хочу знать все. Твои дивы сделали это? И кто бегает по улицам и пугает мальчишек, стреляющих в галок? Наказывает тех, кто мучает животных? Кто разнес мою кухню?
Она замерла посреди гостиной, прижав ладонь к губам. Ее глаза стали круглыми, как новые серебряные рубли.
– Ты знаешь. Еще раз спрашиваю, это кто-то из твоих «зверей»?
– Клянусь, никто из тех, кто принадлежит Алеше, этого не делал. Помните, что я говорила при первой встрече? Многие держат слабых дивов для развлечения. Колдуны из разорившихся семей не брезгуют их продавать даже в обход закона. Привязывают к поддельным жетонам, зачарованным такими же нечистыми на руку чародеями, и продают, как игрушку. Вы не представляете, что с ними творят на потеху. Но никто из наших дивов не стал бы ничего делать без разрешения Алеши, он