нет.
Слава богу, у бассейна почти никого. Руби устроилась в удобном синем лежаке, подтащив его прямо к ступенькам бассейна. Но она забрала мой ключ, и придется ее окликнуть, иначе мне внутрь не попасть.
Чейза нет, и на том спасибо. И Мака тоже.
Есть мужчина в дальнем углу, темная шляпа надвинута на солнечные очки, лежак развернул прямо к солнцу, руки загорелые, а торс бледный. Это Престон Сивер. Младший брат Мака. То, что он здесь, неудивительно: в выходные он часто выходит к бассейну, возможно, подровнять свой загар. Престон работает в службе безопасности колледжа, всегда все про всех знает – на работе и за ее пределами – и всегда готов этими знаниями поделиться.
Именно Престон Сивер сказал полиции, что однажды, когда Руби и Мак выясняли отношения, кто-то залез к ним в дом и разбил там посуду. Задал тон. Теперь этот Престон меня сторонится, думает, мне нельзя доверять.
Только недоверие у нас взаимное, еще неизвестно, у кого оно сильнее. Ведь он тогда сразу ополчился на Руби! Я брата предупреждал, сказал он полиции. Мол, он всегда подозревал, что в Руби сидит опасность, которая обязательно вырвется наружу.
Иногда, когда он смотрит на меня, я думаю, что тоже кажусь ему подозрительной. И брата насчет меня тоже стоит предупредить.
Сейчас Престон лежит неподвижно, но кто знает, заметил он Руби или просто спит. Они и прежде никогда не ладили. Престон считал Руби зазнайкой и выскочкой, а она считала его пустым местом, неудачным ответвлением Мака. Они и раньше обходили друг друга стороной, не соприкасались. Это особый навык, но он работает только по обоюдному соглашению. Они заключили своего рода пакт.
А вот Марго Уэллмен Руби заметила. В бассейне был ее малыш, и она то и дело бросала на Руби мимолетные взгляды, но свои планы менять не собиралась. Неторопливыми кругами она возила ребенка – уже подросшего – на желтом надувном матрасике.
Я стояла у закрытой калитки, звать Руби не хотелось – объявлять, что мы вместе, нарушать равновесие, – но она подошла к краю бассейна и наклонилась.
– Твой малыш? – спросила она Марго.
Марго не придвинулась, но и отстраняться не стала. Сохранила безопасное расстояние, однако матрасик подтянула поближе.
– Да, это Николас.
У Николаса были такие же рыжие кудряшки, как у мамы, редкие и тоненькие, но точно мамины. Марго завязала волосы пучком на макушке, чтобы их не мочить, но завитки выбились и от влаги прилипли к шее.
– Привет, Николас, – Руби помахала малышу рукой. Она улыбнулась, когда с детским восторгом он замахал пухлыми ручонками в ответ. – Поздравляю, Марго. Не ребенок, а прелесть.
– Спасибо, – ответила Марго.
По поводу отсутствия Руби – ни слова. Никаких извинений, сожалений или поздравлений. Вот и пообщались – изысканно, до боли вежливо. Ни слова о том, что именно широкоугольная камера Марго, глядящая на озеро и ведущую в лес тропинку, поймала Руби, бегущую ночью сквозь деревья. Все решили, что она хотела избавиться от какой-то улики и выбросить