больнее? – мягко спрашивает Фелия.
– Потому что они – моя семья. Потому что мой уход сделает их жизнь невыносимой. Со всем остальным мы справимся вместе, – я поворачиваюсь обратно и с грустью смотрю на нее.
Она знала, что я так скажу, и не стремилась меня переубедить. В этом особенность эльфов – ненавязчивость. И покорность судьбе.
– Тогда пообещай, что если станет больно, если ты поймешь, что больше не выдерживаешь, и если одолеет страх, ты улетишь из столицы в гавань, которая с неба формой напоминает женское лицо, позовешь меня по имени и дождешься ответа. Я заберу тебя, и все твои горести закончатся, – с несвойственной ей горячностью заговорила эльфийка, обнимая меня и разворачивая к себе лицом. От нее исходила волна тепла и нежности, заботы и любви. Она была как вторая мама, с болью отпускающая дитя в опасный мир.
И когда я кивнула, соглашаясь с ее словами, Фелия поцеловала меня в лоб, едва слышно прошептав:
– Ты вспомнишь об этом, когда придет время…
И время пришло.
Рассвет я встречаю у окна, до крови сжимая пальцы. Я искусала губы, доведя себя до точки и понимая, что через несколько часов вся моя жизнь изменится. Все узнают правду.
Я так и не смогла сбежать. Не смогла преодолеть страх и бросить семью. Значит, пришла пора встретиться со своими демонами.
Нас подняли с первыми лучами солнца, когда только-только проступили пастельные тона и над травой поднялась предрассветная дымка из миллиардов мельчайших капель росы. Я умудрилась задремать прямо на подоконнике, даже не зная, сколько проспала – минуту или час?
Необычайно бодрая Анишка быстро взяла меня в оборот, направив в ледяную ванну и явно ругаясь про себя на мой невыспавшийся вид. Однако сейчас не требовалось ничего экстраординарного, достаточно было заплести волосы в тугую косу, немного освежить личико да помочь застегнуть все мелкие пуговицы на удобном, обтягивающем как вторая кожа, белом комбинезоне. Никаких украшений, подвесок, бисера и камешков, лишь простая одежда и такие же тапочки на твердой подошве. На спине мама вышила зеленые с серебром листья, такие же пустила вдоль рукавов, копируя образ драконьих крыльев. Аналогичная вышивка присутствовала и на обуви.
Это был единственный допустимый способ украсить одежду. Все остальное легко потерять или испортить во время первого превращения. Бесконтрольное дикое животное начало не даст в полной мере сконцентрироваться, и нередко девушки теряли все до последней нитки, превращаясь обратно в человека.
Застыв перед зеркалом, я скрипнула зубами в попытке изобразить улыбку. Даже горничная скептически вздернула бровь. Попрощавшись и пожелав удачи, девушка оставила меня одну.
Я сильно сжала запястье, прижав руку к животу, и зажмурилась до рези в глазах. От напряжения прикусила язык и оттого очнулась. Все. Ты знаешь, что делать. Пройдешь через испытание, тебя все увидят, и после сбежишь, не выдержав позора. Это поймут. Примут. Никто не подумает на семью. Я их не подставлю.
У нас не