им славы. Только слепые могут думать иначе. Раскрашенные лица остаются прежними: старыми, морщинистыми, с застывшим в глазах отчаянием. Эти воины подходят к концу жизни и вдруг понимают, что прожили ее бессмысленно. Им становится страшно, и страх отправляет их на поиски скорой смерти.
Байрот нанес черные полосы и принялся за белые, проводя их тремя пальцами по лбу Делюма.
– Загляни нашему соратнику в глаза, воитель. Только присмотрись повнимательнее.
– Я ничего в них не вижу, – смущенно пробормотал Карса.
– Вот и Делюм тоже ничего не видит, воитель. Он не ослеп, но его глаза глядят в… пустоту. И вся разница между тобой и им заключается в том, что Делюм не боится ее, не отворачивается. Он глядит туда с полным пониманием. Смотрит и ужасается.
– Ты опять несешь околесицу, Байрот Гилд.
– Нет, воитель. Мы с тобой теблоры. Воины. Нам нечем утешить Делюма, и потому он цепляется за трехлапую собаку. Видел бы ты, сколько боли в ее глазах. Делюм утешает бедняжку, как может, и большего ему не нужно… Зачем я раскрашиваю ему лицо? Завтра он погибнет. Наверное, для Делюма Торда это станет достойным утешением. Я молю Уригала, чтобы так оно и было.
Карса взглянул на небо.
– Звездное колесо почти закончило свой бег. Пора готовиться к битве.
– Сейчас начнем, Карса Орлонг. Остался последний мазок.
Карса втирал кровавое масло в лезвие своего меча. Терпкий, ни с чем не сравнимый запах разбудил лошадей. Беспокойно забегали проснувшиеся собаки. Подготовив Делюма к последнему сражению, Байрот взялся за свое оружие. Делюм тоже поднялся и крепко прижал к себе трехлапую собаку. Та всячески извивалась, пытаясь вырваться, однако юноша сжал ее еще сильнее. Грызло угрожающе зарычал. Делюм нехотя разжал руки, выпуская измученное животное.
Закончив с оружием, Карса начал снаряжать коня. На грудь, на шею и к ногам Бурана он привязал кожаные доспехи. Байрот управился раньше и уже сидел верхом. Третьего скакуна, принадлежавшего Делюму, тоже снарядили, но он стоял без поводьев. Никто из коней не выказывал радостного возбуждения. Всех троих била дрожь.
– Воитель, до сих пор все описания пути, исходившие от твоего деда, были поразительно точными. Поведай, каким ему запомнилось селение низинников.
– Палик рассказывал о бревенчатом доме величиной с две уридских хижины. У низинников есть странный обычай: они частенько поверх одной хижины строят другую и делают общую крышу. Тот дом был как раз таким. Окна у них защищаются особыми дверцами, в которых оставлены дырки, чтобы пускать стрелы. Еще там были две двери, которые можно быстро закрыть изнутри… Рядом с большим домом стояли три хижины поменьше. Одна примыкала к нему почти вплотную. Должно быть, там держали скот. В другой у низинников была устроена кузница. Третья – с глиняными стенами – служила им жильем, пока они возводили большой дом… Еще дед говорил про мостки на берегу. Там из воды торчали толстые шесты, чтобы привязывать лодки. И загон у низинников