настать момент, когда будущее Питера будет зависеть от того, знаешь ли ты, что он собирается делать и как ему помочь. Или – будущее Питера как достойного человека зависит от того, поможет ли он тебе. Поэтому я открыла тебе свое сердце. Ради Питера. И ради Питера же выдерживаю твое презрение, Джулиан Дельфики. Так что не предай моей любви к моему сыну. Пусть он думает или не думает, что ему это все равно, но он вырос с родителями, которые его любят и делали для него все, что могли. В том числе и лгали ему насчет того, во что мы верим, что знаем, так что он теперь может промчаться по миру Александром, храбро стремясь к краю Земли, в полной свободе, которая знаешь откуда берется? От родителей, слишком глупых, чтобы тебе помешать. Пока у тебя не будет своего ребенка, ради которого ты принесешь в жертву свою жизнь и закрутишь ее в крендель, в узел, не смей судить меня и то, что я сделала.
– Я не сужу вас, – ответил Боб. – Честное слово. Как вы и сказали, я просто хочу понять Питера.
– Тогда знаешь что? – сказала миссис Виггин. – Ты просто задаешь не те вопросы. «Могу я ему верить?» – презрительно передразнила она. – Кому ты можешь и кому не можешь доверять, куда больше зависит от того, кто ты сам. А правильный вопрос был бы такой: «Хочу ли я, чтобы Питер Виггин правил миром?» Потому что если ты ему поможешь и он выберется из этой передряги живым, то к тому и придет. Он не остановится, пока не достигнет этой цели. И он спалит твое будущее и чье угодно заодно, если это приведет его к цели. Так вот о чем спроси себя: станет ли мир лучше, если Гегемоном будет Питер Виггин? И не церемониальной фигурой, как та яйцеголовая жаба, что сейчас занимает этот пост. Я имею в виду Питера Виггина в роли Гегемона, который придаст миру ту форму, которую сочтет нужной.
– Вы исходите из допущения, что мне небезразлично, будет мир лучше или нет, – ответил Боб. – А если меня интересует лишь собственное выживание и собственная карьера? Тогда единственный важный вопрос будет такой: «Будет ли Питер полезен для моих планов?»
Она рассмеялась и покачала головой:
– Ты сам веришь в то, что говоришь? Ведь ты действительно ребенок!
– Простите, но разве я притворялся кем-нибудь другим?
– Ты притворяешься, – сказала мать Эндера, – человеком такой неимоверной ценности, что говоришь о «союзе» с Питером Виггином, будто привел с собой армии.
– Я не привел армий, – ответил Боб, – но я принесу победу любой армии, которую он мне даст.
– Если бы Эндер вернулся домой, он был бы похож на тебя? Самодовольный и наглый?
– Совсем нет, – возразил Боб. – Но я никого не убил.
– Кроме жукеров.
– А зачем мы сейчас с вами воюем?
– Я тебе рассказала все о своем сыне, о своей семье, а в ответ не услышала ничего. Только… фырканье.
– Я не фыркаю, – сказал Боб. – Вы мне нравитесь.
– Ох, спасибо большое.
– Я вижу в вас мать Эндера Виггина. Вы понимаете